Неуставняк-1. Книга 1 - [42]

– Парень!? – Он ухмыльнулся. – Нашёл пацана! У нас нет здесь парней! Здесь только мужики! – Спокойно приложился к папиросе и выпустил дым кольцом.

Таким заявлением я был обескуражен, но всё же продолжил: «Ну ладно, а чем мы завтра будем заниматься?» – Напора осталось– хоть отбавляй.

– Не завтра, а сегодня. – Он посмотрел на часы. На циферблате красовались две толстые фосфорные стрелки. – С утра вы начнёте доблестно собирать одуванчики.

– Одуванчики??! – Я был вторично обескуражен.

– Одуванчики! – Он виртуозно щелчком направил остаток папироски в сторону урны, и тот, попав в цель, пропал в жерле объёмной чугунины. – Так, воины, в колонну по два разобрались и пошли за мной спать!

Он оказался дневальным по роте, в которой нам предстояло переночевать.

Из-за чувства чужого места пришлось долго ворочаться, чтобы поймать в узкой кровати нужную позу. Сон был как обморок – глубокий и без сновидений.

Просыпался я медленно, что‑то вокруг шумело, но сон не отпускал. Настырность чьей-то команды достала, и я, не открывая глаз, заставил себя сесть на край кровати, но чтобы доспать. Шум не мешал – захотелось свернуться в ракушку – руки обхватили живот, спина начала горбиться, а голова – медленно опускаться на грудь.

Беснование, топот и крик настойчивого безумца давили и требовали проснуться. Я стал съёживаться быстрей, чем когда мама будила меня на работу.

Вдруг из-за спины послышался громоподобный рёв: «Ты чё, Тело! Команда «подъём»! а не «отбой» была!», и я почувствовал спиной, что в мою сторону летит тяжёлый снаряд.

Я всем телом подался вперёд, голова пригнулась к коленям, и глаза открылись – сознание проснулось мгновенно. Что-то ударилось о препятствие и, упав на мою голову, скатилось на пол – перед глазами лежал сапог, запах из которого был несказанно терпким. Остатки сна под воздействием этой летучей смеси испарились напрочь, и я вскочил! Передо мной через небольшой проход на кровати лежал, откинувшись навзничь, неизвестный солдат в белых исподних штанах и тельняшке. Он, вероятно, тоже хотел немного доспать, но, сражённый летящим в меня сапогом, лежал с лицом убитого в бою. Повторения не требовалось – я бросился к проходу. Из глубин казармы донеслась настойчивая команда: «Закончено время на одевание! Выходи строиться! Оставшиеся вещи взять в руки и бегом!

– Бегом! Бегом!! Быстрее!!! – подхватил хор неких голосов, заставляя всех присутствующих броситься вон из помещения, порождая хаос пожара или даже войны!

– Бегом на построение! – Надменно высокий голос стал подщелкивать сзади, подгоняя отстающих, а значит и меня.

Впихнув ноги в сапоги, стоявшие возле прикроватной табуретки, я смёл в охапку обмундирование и побежал по проходу в сторону настойчиво ревевшего голоса. Догнав толпу, я выскочил на лестницу, по которой вместе с шумным потоком выплеснулся на улицу, где, вспениваясь надеваемой одеждой, собирался внушительный строй.

Мы стояли в одном строю такие разные, что теперь мне и стыдно, и смешно одновременно – вот бы кино про это снять. Однако в своём исподнем я был не один, лишь процентов десять были почти одеты – остальные имели непотребный для армии победителя вид.

– Равняйсь! Смирно! – Перед войском стоял сержант в чистой, гладко отутюженной форме. Комплекцией он был очень похож на Лёню, лицо открытое и приветливое. – Ну что, воины, я вижу, вчерашний урок вам на пользу не пошёл. – Он выразил разочарование и добавил: «Будем тренироваться!»

«О чём базар! Меня вчера здесь не было!» – подумал я, но из чувства солидарности с остальными промолчал.

– Вольно! Оправиться! – отведя глаза в сторону, скомандовал сержант.

Он всем видом показывал свою непричастность к нашему строю – ко всему непотребству, в котором застал нас его взгляд. Ну, если не Бог то, пожалуй, Герой, да и только…

Строй расслабился и зашевелился. Команда «Оправиться» мне была ещё неизвестна – я огляделся и увидел, что недоодетые или неправильно застёгнутые принялись, не выходя из строя, завершать свой туалет. Тогда я бросил одежду перед собой, снял сапоги и, используя их как островок, начал одеваться.

Неуклюже, постоянно заваливаясь на товарищей, я натянул галифе и одел китель, а вот правильно навернуть портянки не хватало умения, и поэтому, натянув сапоги, я запихнул их за голенище, чтобы потом уточнить у сержанта, как их правильно надевать. Пуговицы кителя упрямо сопротивлялись и отказывались проскальзывать в петли – оставалось загадкой: как же я их застегнул ночью?

Сержант был предельно вежлив и спокойно ждал, когда мы закончим свой туалет. Еле совладав с пуговицами (в чём я был не одинок) и пристроив посередине тела ремень, я закинул на голову пилотку и огляделся. Можно сказать, что я справился довольно быстро с этим первым армейским заданием. Многие даже и не сообразили, как начать себя в строю одевать.

Я, как и немногие более успешные начал подсказывать и даже помогать. Основным корнем проблемы были всё же портянки, но внесённое в строй моё ноу-хау быстро упростило процесс одевания. Глядя на нас, сержант умиленно улыбался. Когда в строю прекратилась возня, и все уставились на него, тот благодарно кивнул головой и скомандовал: «Равняйсь! … Смирно!»