Неуставняк-1. Книга 1 - [22]
– А кто?
– Не знаю, товарищ майор!
– Сейчас я на твоём деле поставлю резолюцию «в ВДВ не годен», и тебя переведут на второй этаж, а там ты доблестно будешь доказывать, бил ты их или не бил! Понял?!
– Так точно, я сержантов не бил! Ночью мне пришлось наказать двух мародёров, но они мне не представились.
– А почему утром не доложил?!
– Так ведь наши же победили! – сказал я, заметив, что майор снова улыбается.
– Ладно, иди.
Я сделал пол-оборота в сторону импровизированных дверей и вышел. Сердце моё бешено билось.
– Следующий! – громыхнул голос прапорщика.
И я вдруг вспомнил, где я его слышал. Именно его голос породил тот бешеный поток утреннего подъёма, который выкинул меня на улицу, где я и проснулся.
Я спускался вниз, когда мимо меня стремительно поднималась следующая четвёрка претендентов. Она полностью состояла из Вторых нашего автобуса.
– Ну как?!
– Ну его на фиг! Я сказал, что нагрузки у них велики, и вообще с парашютом я прыгать боюсь.
– А они?!
– А они сказали, что водители в армии тоже нужны. У них есть договорённость с автобатом, кто им не подходит – всех туда сольют! – Я врал, как на уроке в пятом классе.
… Дело в том, что врать я научился с малых лет. Врал всегда и много, но делал это настолько профессионально, что окружающие даже и не подозревали. А если за редким исключением меня ловили на вранье, я элементарным приёмом выходил сухим из воды. Секрет был прост: «Я пошутил!».
Но в шестом классе произошёл переломный момент. Информацию, которая выдаётся за действительность, надо постоянно запоминать и преподносить порциями, как порошок пациентам, и ни в коем случае порошки нельзя перепутать. В тот день учительница биологии, в очередной раз начав философскую беседу о сути вещей в природе и обществе, сказала, глядя на меня: «Самая трудная судьба у людей, которые врут. Их память вынуждена работать на износ для запоминания всех причудливых ходов воображения. Намного проще говорить правду, она всегда на поверхности и за ней в глубины памяти нырять не надо!».
Уже с урока я вышел прямолинейным и правдивым человеком, но не стоит забывать, если ты когда‑то что‑то умел, то навыки остаются навсегда…
Четвёрка неудачников, удовлетворённая моим быстрым разъяснением и позицией, двинулась наверх, а я, понизив проходной бал в своё будущее, радостно подпрыгивая на ступеньках, спустился вниз.
Тем, кто прошёл собеседование, разрешили одеться и перекурить. Курилок на территории не было, но существовали традиционные места курения. Одним из таких мест был угол нашей казармы, куда мы и отошли. Парни все были на подъёме, только некоторые, молча выйдя из казармы, скромно одевшись, присаживались на скамейки и опускали головы. Чтобы мои Вторые при выходе из казармы меня не увидели, я отошёл чуть дальше за угол.
Мы делились вопросами, которые нам задавали, и по ответам изучали друг друга. Научившись говорить правду, вторым шагом я научился больше молчать и слушать.
Нет, я не молчун в своей компании, но и не говорун в кругу чужих.
Вдруг кто-то, ухватившись за одежду, потянул меня назад. Я резко повернулся и принял открытую боксёрскую стойку. Противник и не подозревал, что в такой стойке я взведён, как затвор автомата. Передо мной стояли два сержанта из утреннего селевого потока. Один имел погоны красного цвета – цвета его выпирающей гематомы, второй – погоны цвета его фингала под глазом – чёрного. Они решили принять со мной неравный, но для них праведный бой.
– Ты чё, сука, не понял, душара, что тебе не жить?! – кричал чёрный, отлетая от прямого удара в челюсть.
– Я тебя, тварь, с грязью сравняю! – орал красный, падая на орошённую плевками и окурками отмостку казармы.
Я же, окрылённый тем, что уже десантник, вовсю развивал наступательное движение. Пинать нас в боксе не учили, но и подниматься я им не давал. Они, как ваньки-встаньки, кружили возле меня. Когда после очередного удара в область плеча чёрный развернулся, я отвесил ему шикарного пендаля, который прорисовался в моём воображении ещё в первый день. Красному, поднявшемуся для очередной дозы, я врезать не успел – мою руку перехватил майор и резким ударом ноги в челюсть моего противника прекратил этот бой.
– Так, говоришь, не бьёшь сержантов?! В чем дело?!
Я молчал. Любой бой отбирает много сил, а тут – перенапряжение от собеседования, драка и попадалово на месте преступления: впору было расплакаться.
– Хорошо, поясните вы! – майор обратился к парням, которые во время потасовки поддержали меня мысленно. И те коротко, но в красках рассказали обстоятельства драки.
Подошёл наш прапорщик и увёл двух налётчиков в сторону штаба, а майор приказал всем членам моей моральной поддержки назвать свои фамилии, потом он записал их в блокнот старшины, оказавшийся у него в руках. Меня ж он в сопровождении сержанта приказал отвести умыться.
Я себя ненавидел – за два дня я намозолил всем глаза так, что впору было удалиться в монастырь, я понимал, что ледяные сопки заполярного круга – вполне адекватная альтернатива монашеской рясе. Сержант скромно шёл рядом и как ни в чём не бывало насвистывал какую-то ненадоедливую мелодию. Меня брало зло на беззаботность этого трубадура: «Гад, ему всё по барабану! Он десантник! Ему наши тараканьи бега – забава, а мне – почитай вся моя будущая жизнь! Ужели всё же в мабуту? Не перенесу – подвяжусь сзади и приеду за ними прицепом, вот пусть тогда и выгоняют из своего ВДВ!»
Когда тема старости подступает к нашим дверям, нам приходится делать выбор: изображать, что нас нет дома, прикидываться кем-то другим, баррикадировать дверь, бежать со всех ног или готовиться к встрече. И тогда — постараться достойно стареть. Стать по-настоящему свободным человеком. Чувствовать, Думать, Быть мудрым и милосердным. Ценить жизнь и радоваться ей. Автор книги Юлия Жемчужникова — психотерапевт, публицист, писатель.
Эта книга – духовное путешествие автора и поиски ответов на вечные вопросы. В чем состоит природа божественного первоначала Вселенной? Есть ли у мироздания смысл и как смертному понять его? В чем предназначение человека? Перед вами итоги долгих поисков, вдохновленных духовными потребностями и интеллектуальной жаждой автора. «Формула Бога» – тот случай, когда сам путь к знанию, важнее точки назначения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Вы боитесь оживленных мест? Или, может, публичных выступлений? Страдаете от одышки и ком в горле не дает нормально разговаривать? Скорее всего, практикум «Панические атаки и где они обитают» не случайно оказался в ваших руках. Тревожность – очень распространенная психологическая проблема, которая часто сопровождается приступами паники. Но знали ли вы, что многие страдают не из-за самих приступов, а из-за страха повторения неприятных ощущений – и не дай бог в неподходящем месте в неподходящее время! Этот практикум поможет выявить симптомы паники и ослабить их.
Жизнь как есть — аморфна, хаотична, суетлива. Форму и предметность придаем ей мы, когда рассказываем истории. Истории это то, что мы берем из жизни и преподносим друг другу в качестве досужих разговоров, газетных статей, книг, фильмов и пр. Это оформленный кусочек жизни, вынутый из жизненного потока и помещенный в рамку. Как только мы начинаем говорить, с рождения и до смерти, мы только тем и занимаемся, что рассказываем друг другу истории. Рассказываем их постоянно, везде и всегда. Жизнь покрыта историями как рыба чешуей.
Каждый день мир подкидывает нам новые поводы для тревог. Мы узнаем о финансовом кризисе из новостей, читаем гневный e-mail от начальника, опаздываем в аэропорт из-за пробок или вспоминаем о незакрытом кредите. В таких ситуациях злость, страх и отчаяние (и даже истерика) – вполне закономерны, не так ли? Но у Сары Найт, анти-гуру и автора бестселлера «Магический пофигизм», другое мнение. Вместо того чтобы тратить время, силы и деньги на негативные чувства, ознакомьтесь с ее суперэффективным методом «Без паники»: он поможет определить, с чем вы способны справиться, а с чем стоит просто смириться (и забить!)
Michael Kahn. Between Therapist and Client: The New Relationship (1991)Санкт-Петербург, 1997. ISBN 5-88925-013-2Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской ФедерацииВозможно, наиболее важным аспектом психотерапевтического процесса является взаимоотношение между психотерапевтом и клиентом, или пациентом. В течение многих лет два основных психотерапевтических направления в значительной степени не могли прийти к согласию относительно природы искомых взаимоотношений.Гуманистическая психология опиралась, главным образом, на сердечность и эмпатию, в то время как психоаналитики сохраняли нейтральное отстраненное отношение.