Неумолимый свет любви - [31]

— Что же я, по-твоему, должен был сделать?

— По крайней мере, предупредить меня.

— Каким же образом? Телепатировать? Когда я забирал Криса, то не знал, куда мы направимся. — Он наклонился так близко, что у Флоренс засосало под ложечкой. — Но ведь с ним ничего не произошло. Значит, все в порядке?

— Когда уводишь с собой пятилетнего мальчика, нужно сначала подумать. — Она посмотрела по сторонам, ища хоть какую-нибудь скрытую опасность. — Ты захватил какой-нибудь тент, чтобы укрыть его от солнца?

— Фло, мальчик загорел сильнее меня. — Он сверкнул голубыми глазами.

— А ты знаешь, что уже почти два часа. Днем ему обязательно надо что-нибудь перекусить. Ты взял с собою еду? А вдруг у нас были какие-то планы? Как я могу пойти с ним куда-нибудь после того… После того как ты… после того…

— В чем дело, Фло? Что на тебя нашло? Ты не привела ни одной убедительной причины.

Она молчала, не находя нужных слов и понимая, что ею движет сейчас какой-то безотчетный страх.

— Крис был рад пойти на рыбалку. А ведь у меня есть и более важные дела.

— Так почему бы тебе не заняться ими и не оставить нас в покое? — Съязвила она.

Настроение Дугласа резко изменилось, рот упрямо сжался.

— В чем дело, Фло?

— Ни в чем, — бросила она.

— Непонятно. Тебе не хочется, чтобы мы общались? Это так? Так?

— Да! Нет! То есть… — Флоренс прикусила язык, вдруг осознав, что он прав.

Дуглас удовлетворенно кивнул.

— Конечно так. Тебе хочется, чтобы мальчик помнил отца, хочется настолько, что ты не допускаешь даже мысли, что он проведет хотя бы день с каким-нибудь мужчиной.

Флоренс поразилась, насколько превратно истолковал он ее поведение.

— Это совершенно не так!

Но он уже не слушал.

— Разве ты не понимаешь, что это бессмысленно? К тому же глупо и вредно. Мальчик должен общаться со взрослыми мужчинами.

— Да? Когда же ты успел стать таким педагогом?

— Я просто руководствуюсь здравым смыслом.

— Дуглас, сделай одолжение, прекрати выдумывать несуществующие проблемы.

— Они появятся, если ты будешь изолировать сына от взрослых.

— Я не изолирую его, — запальчиво возразила Флоренс. — До сих пор мы прекрасно обходились без твоих советов, обойдемся без них и в будущем.

— Просто меня беспокоит, что ты не позволяешь мальчику общаться со взрослыми.

— Ах, это беспокоит тебя? Но до вчерашнего дня ты не сказал ему и двух слов. Сторонился, как прокаженного. А теперь, видишь ли, это беспокоит тебя!

— Неправда.

— Нет, правда! В чем дело? Почему ты невзлюбил Криса? Потому что твой сын умер, а Крис жив? Ты злишься, потому что они были бы ровесниками? Он напоминает о твоей утрате?

Теперь уже разозлился Дуглас.

— Как только подобное могло прийти тебе в голову? — прошептал он злобно. Флоренс поняла, что допустила не просто бестактность. Господи, как она может быть настолько бездушной?

— Если я и сторонюсь Криса, а поначалу, признаюсь, так было, то лишь потому, что он живое напоминание. Ведь ты отвергла меня и вышла замуж за другого. Он мог бы быть моим сыном. Но в твоей жизни не нашлось для меня места… — Голос стал громче. — Крис — отличный парень, и если я и злюсь, то на себя, что был таким дураком. А теперь, с вашего разрешения… — И он пошел прочь, но Флоренс схватила его за руку.

— Ты хочешь сказать, что все это никак не связано с постигшим вас несчастьем?

Дуглас провел ладонью по густым взъерошенным волосам и отвернулся.

— Никакого несчастья не было, — сказал он с горечью.

Флоренс удивленно посмотрела на него.

— Что?!

— Послушай, Флоренс! Ведь ты стремилась забыть обо всем, не ворошить прошлое.

— Но разве… Повтори, что ты сказал?

Он повернулся, глаза были полны печали.

— Никакого несчастья не было. Долли притворялась. Однажды она вышла из ванной ослабевшая, заплаканная, но когда я отвез ее в больницу, куда она очень не хотела ехать, врач, осмотрев ее, сказал, что она в полном порядке. На самом деле она никогда и не была беременна.

Земля качнулась под ногами.

— Но… Твоя мать сказала, что она обследовалась и…

— Это Долли сказала, что обследовалась. Родители поверили, и беременность стала неоспоримым фактом.

— Значит, она не была беременна?

— Сколько раз можно повторять? Тебе весело, что она одурачила меня, такого сердцееда? Ты рада, что я попал впросак, и теперь мне приходится расплачиваться за свои грехи?

Флоренс пристально смотрела на него несколько долгих секунд, сначала ничего не понимая, но постепенно приходя в себя.

— Не вижу ничего смешного, здесь совсем нечему радоваться. — Грустно и горько. Сколько пришлось пережить… Сколько лет потеряно из-за этой лжи. Флоренс так расстроилась, что даже перестала злиться на Долли.

— Она, должно быть, очень любила тебя. Выдумать такую историю, не обращать внимания на сплетни, только чтобы выйти за тебя замуж!

— Захомутать невинного человека — это, по-твоему, любовь?

— Невинного?

— Именно! — Он отвернулся и снова посмотрел на пруд.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Неважно. — Он весь сжался, мышцы под рубашкой напряглись.

Флоренс осторожно коснулась его плеча.

— Мне очень жаль, что все так вышло. Это, наверное, было ужасно.

Он даже не взглянул в ее сторону. Можно представить, что сейчас творится в его душе.