Неуловимый Сапожок - [84]

– По-моему, как раз настал тот самый день и час, – с присущей ему придворной грацией произнес сэр Перси, – когда мы с вами должны наконец-то скрестить шпаги. Если не ошибаюсь, южный вал здесь совсем рядом. Вы пойдете первым, а я следом, сэр?

Неожиданно столкнувшись с такой отчаянной наглостью, Шовелен ощутил в своем сердце леденящий ужас. Щеки его побелели, рука, держащая лампу, дрогнула, и он до боли закусил губу. Сэр Перси стоял перед ним, продолжая улыбаться и указывая приглашающим жестом в направлении южного вала.

От церкви Сен-Жозеф вновь долетел легкий звон колокола, отбивающего вторую молитву.

Невероятным усилием воли Шовелен попытался взять себя в руки и стряхнуть странное оцепенение, сковавшее его при новом столкновении с этим человеком. Он достаточно спокойно подошел к столу и поставил на него лампу. В его мозгу стали мелькать последние воспоминания – письмо… Колло, летящий к Парижу!

Ему теперь нечего было бояться, кроме смерти от руки этого ужасного авантюриста, превратившегося в конце концов в своем унижении и ничтожестве в простого убийцу.

– Оставьте все эти глупости, сэр Перси, – просто ответил он. – Вы же прекрасно знаете, что я никогда и не собирался сражаться с вами этими отравленными клинками…

– Конечно, знаю, месье Шовелен… А вот знаете ли вы о том, что у меня есть огромнейшее желание убить вас, как собаку, едва лишь вы двинетесь с места!

И, отбросив шпагу, в одном из тех импульсивных неконтролируемых порывов он бросился к Шовелену, накрыв, словно гигант, его маленькую тщедушную фигурку, и… остановился на мгновение, ощутив всю ничтожность и беззащитность своего ненавистного противника. В это мгновение Шовелен забыл даже о страхе.

– Если вы убьете меня теперь, сэр Перси, – сказал он спокойно, с ненавистью разглядывая стоящего перед ним человека, – вам все равно уже не удастся уничтожить письмо, которое в данный момент находится на пути в Париж.

Как он и предполагал, после его слов сэр Перси переменил поведение. Злость исчезла с красивого лица, черты разгладились, а огонь мести в ленивых синих глазах растворился без остатка. И в следующий момент по всему старому форту прокатилось эхо веселого громкого хохота.

– Ну, месье Шуберлен! Это дивно… чертовски дивно! Понимаете ли вы это, мой д'рагой?.. Кукушкина мать, да это же самая великолепная шутка из всех, что я слышал в последнее время! Месье думает… Черт! Да я подохну от смеха… Месье полагает… что это чертово письмо, которое везут в Париж… что английский джентльмен в короткой схватке позволит отнять у себя письмо…

– Сэр Перси… – судорожно произнес Шовелен, ощутив ужас от странной мысли, мелькнувшей в его мозгу.

– Сэр, вы удивлены? – спросил сэр Перси и, вытащив из глубокого кармана своего элегантного плаща скомканный пергамент, сунул его прямо в нос Шовелену. – вот, вот оно, это письмо, которое я писал, сидя за этим столом, и тянул из вас жилы, и дурачил вас всех… Но, клянусь дохлой рыбой, вы оказались намного большим идиотом, чем я предполагал ранее. Как вы могли подумать, что эта бумага годится еще для чего-нибудь, кроме того, чтобы нахлестать вас теперь по щекам? – После чего он быстрым и резким движением действительно ударил Шовелена листком по лицу.

– Да, вам весьма приятно будет узнать, если вы еще не знаете этого, – учтиво добавил он, – что именно за письмо ваш друг гражданин Колло с такой горячей поспешностью везет теперь Робеспьеру… Оно совсем маленькое, и в стихах… Я сам написал его, сидя у себя наверху, когда вам казалось, что я храплю, насосавшись бренди… Но бренди можно вылить и за окно… Или вы и в самом деле решили, что я все это выпил? Но, как вы помните, я ведь даже сказал вам, что не настолько пьян, как вам кажется… Итак, письмо написано по-английски… Оно гласит:

Сами ищем там и тут,

И французы не найдут.

Кто он? Дьявол или Бог,

Чертов этот Сапожок?

Неплохой стишок я сочинил, не так ли, месье? Я думаю, он доставит огромное удовольствие вашему другу и начальнику, гражданину Робеспьеру. Особенно если его хорошо переведут… Ваш коллега гражданин Колло сейчас находится на пути в Париж… Да, да, месье, вы верно напомнили мне, именно сейчас… Зачем же я буду убивать вас? Господь пока еще не лишил меня чувства юмора.

Пока он говорил это, на Сен-Жозеф уже закончили отбивать третью молитву. С форта и со старого шато донеслись пушечные выстрелы.

В Булони настал час открытия ворот, всеобщей амнистии и освобождения порта.

Шовелен побагровел от бессильного гнева, страха и позора. Он было рванулся к двери в слепой надежде позвать на помощь, однако сэр Перси уже достаточно наигрался. Время не стояло на месте, мог вернуться Эбер со своей охраной; пора было подумать и о собственной безопасности. Стремительно, словно пантера на охоте, сэр Перси преградил путь своему врагу, схватил его и втолкнул обратно в комнату. На полу валялись приготовленные Эбером кляп и веревка, которые тот бросил, перед тем как отправиться в церковь со старым аббатом. Ловкими и сильными руками Блейкни очень быстро превратил Шовелена в беспомощную и молчаливую мумию. Бывший посол, после изнурительного напряжения последних четырех дней придя к такому страшному результату, совершенно потерял и физические, и духовные силы, в то время как Блейкни, могущественный, сильный и бесконечно невозмутимый, был свеж и душой, и телом. Закончив обдумывать свои действия в этой партии и все подготовив, он спокойно проспал полдня, после чего так же спокойно и четко проделал свои ходы.