Неукротимый - [8]

— Мальчик прав! — Коглин воспрял духом. — Прекрасный выбор!

— Дедушка!

Старик повернулся к ней, ероша спутанную бороду.

— Не кричи на меня!

— Тогда прекрати говорить чепуху! Джайр — плохой выбор. Он, может, и сумеет пройти мимо ретов в крепость, но потом ему надо будет уничтожить страницу и выйти обратно. И как он это сделает, если вся его магия — это иллюзии, дым и отражения? Как он будет защищаться, если на него нападут, а ведь нападут наверняка!

— Мы пойдем с ним! — объявил дед. — Мы будем его защищать! Возьмем Шепоточка — как только он вернется с гулянки. Проклятый котяра!

Кимбер потерла глаза, как будто ей туда что–то попало.

— Джайр, ты понял, что я сказала? Это безнадежно!

Долинец не ответил. Он вспомнил третий образ, который показал ему призрак Алланона и о котором он не рассказывал. Даже не образ — сумятица неопределенных видений, туманных и смутных, которые напугали и озадачили его. Однако они же и наполняли его предчувствием успеха, таким сильным и безошибочным, что Джайр не мог его отвергнуть.

— Призрак сказал, что я могу найти способ, — ответил ей Джайр. — Если я поверю в себя.

— Если ты поверишь в себя — и все? — переспросила Кимбер.

— Я понимаю, что это звучит по–дурацки. И я боюсь Дан–Фи–Аран с тех самых пор, как два года назад мвеллрет Ститхис держал меня там в плену. Я думал, что умру в камере. Или со мной случится нечто более ужасное. Я никогда и ничего так не боялся. Когда я оттуда выбрался, я поклялся, что никогда и ни за что туда не вернусь.

Он перевел дыхание.

— Но я думаю, что все равно должен идти, и потому, что нужно остановить Идальч, и потому, что Алланон дал мне понять — я больше не должен бояться. Он дал мне уверенность в том, что на этот раз все будет иначе. Ведь я теперь старше и сильнее — и готов встретиться с тем, что меня ожидает в Дан–Фи–Аран.

— Может, он это сказал, чтобы добиться своего, — возразила Кимбер. — Может, это такой друидский трюк, обман, которым славятся призраки?

Джайр кивнул:

— Может быть. Но не похоже. Я не чувствую в этом лжи, наоборот — это правда.

— Конечно, должно быть похоже на правду, — тихо сказала она. — Я привезла тебя сюда, чтобы ты помог дедушке примириться с его снами, а не рисковал из–за них жизнью. Но то, чего я боялась, случилось. Я не хотела этого.

Она так стиснула его руки, как будто пыталась причинить боль.

— Если бы я не приехал, Кимбер, кто бы разбирался с его видениями? Мы не рассчитывали на это, но мы обязаны сделать то, что нужно. Я должен идти. Должен.

Она кивнула и отняла руки.

— Я знаю. — Девушка перевела взгляд на Коглина, который наконец–то успокоился и выглядел растерянным, как будто вспомнил о чем–то важном. Кимбер ласково улыбнулась ему: — Я знаю, дедушка.

Старик медленно кивнул, но уже без всякой радости.

Выступить решили на следующий день. Путешествие предстояло неблизкое, даже если ехать верхом. Понадобится почти неделя, чтобы перебраться через горы Вороний Срез и миновать окраины Старой Пустоши до того места, где над Серебряной Рекой в тени Высоких Бин стоит Дан–Фи–Аран. Местность там была труднопроходимая, за пределами гномьих и дворфских селений начинался глухой лес. Кругом болота и дебри, многие — слишком опасные, чтобы идти напрямик. Путь по прямой исключался. В лучшем случае они могли бы отыскать дорогу вдоль восточной границы Вороньего Среза. Припасы и воду придется нести с собой. И надо приготовиться к худшему.

Джайра не радовала мысль, что с ним поедут Кимбер и Коглин, но он ничего не мог поделать. Он собирался вернуться в край, который был чужим и незнакомым два года назад и таким остался. Он не смог бы найти дорогу сам, а единственной помощью были девушка и старик, и оба знали Анар гораздо лучше, чем любой из известных ему людей. Обоих следовало бы оставить дома, в безопасности, но Джайр сомневался, что они ему позволят это сделать, даже если бы он мог без них обойтись. По некоторым совершенно очевидным причинам они намеревались присмотреть за этим делом вместе с ним.

Остаток дня они провели, собираясь в дорогу, — занятие нудное и выматывающее эмоционально, словно готовишься лезть на обрыв, чтобы потом с него спрыгнуть. Говорили мало, и только о деле.

Гораздо чаще, чем Джайр готов был это признать, он гадал, насколько искушает свою удачу, возвращаясь в край, откуда ему однажды уже посчастливилось сбежать. Он мог бы сказать, что на этот раз идет туда потому, что у него нет выбора. Но ведь выбор–то был! Он мог забыть о видениях и их объяснениях. Он мог сказать, что Кимбер права, и его используют втемную. Он мог даже заявить, что все усилия возродить Идальч все равно обречены, его сестра своей магией уничтожила книгу так, что восстановить ее из одной странички невозможно. Джайр мог прекратить дело, просто объявив, что поедет домой просить помощи у родителей и сестры. Ведь в любом случае привлечь их было бы полезно, верно?

Но Джайр не собирался этого делать. Он знал, что не попросит о помощи, даже когда убеждал себя, что должен это сделать. Он слишком недавно стал взрослым, и не хотел просить помощи без совсем уж крайней необходимости. Обращение к родителям и сестре принизило бы его в собственных глазах. Он не мог расписаться в неудаче заранее. В конце концов, что–то он мог и сам сделать. Он уже бывал в тех краях и, несмотря на опасность, побывает снова.