Неукротимый - [16]

Какого чёрта? Это больно!

Мои глаза превращаются в две щелочки и только я открываю рот, чтобы высказать ему все, что я думаю, как одна его рука сжимает мою задницу так сильно, что меня снова пронзает боль, в то время, как другая запутывается в моих волосах и зажимает их в кулаке так, что это заставляет меня взвизгнуть.

Приблизив свое нахмуренное лицо к моему так близко, что мы оказываемся почти носом к носу, я наконец замечаю.

Вызов.

Он ждет, хватит ли у меня смелости что-то сказать. Хоть что-нибудь. Одним своим взглядом он заставляет меня это понять.

Мой мозг аплодирует моей глупости, явно не впечатленный.

Вот то, о чем он предупреждал меня до этого. Вот условия, на которые я согласилась.

Удерживая его взгляд чуть дольше секунды, я опускаю глаза вниз и смотрю на его горло, признавая поражение. То, что он делает далее, приводит меня в замешательство.

Наклонившись вперед, он прижимается губами к моей макушке, а потом нежно целует мои волосы и шепчет:

— Я знал, что ты совершенна. Я, черт возьми, знал это.

Моя нагота вдруг заставляет меня почувствовать себя уязвимой. Я поднимаю руки и останавливаю их между нашими телами, стараясь прикрыть ими грудь. Твитч целует меня в голову еще раз.

— Ты замерзла?

Я качаю головой, предпочитая быть честной. Он, в конце концов, социопат. Я хотела бы завоевать его доверие. Он снова спрашивает хриплым приглушенным голосом:

— Ты чувствуешь себя неловко?

Я тут же закивала головой. Сжав мои ягодицы еще раз, он прикасается губами к раковине моего уха.

— Хорошо. Привыкай. Я собираюсь делать с тобой очень нехорошие вещи.

И таким вот образом, все тепло и безопасность, которые я чувствовала до этого, вылетели в окно.

В моей голове бьется всего один вопрос: «во что я себя втянула?»

Лицо Алексы становится испуганным.

Ей следует быть напуганной. Если бы я не знал эту женщину так хорошо, я бы отшлепал ее по попе за то, что она впустила незнакомца в свой дом.

В этом и есть весь смысл. Я не незнакомец. И хотя она этого еще не поняла, но она чувствует то же, что и я, когда мы вместе.

Возвращение домой.

Какая жалость, потому что даже если я знаю ее, это не означает, что я буду мягок с ней. Совсем наоборот.

Мне нужно наказать её.

Тебе нужна она. Только она. И ничего больше.

Не обращая внимания на голос разума, я смотрю на свою жертву. Это из-за нее я стал таким. Это всё её вина.

И она заплатит за это.

Мне давно следовало понять, что к чему. Мне часто в жизни приходилось иметь дело с плохими людьми. Я знакома с этим взглядом, что появился на лице Твитча. И хотя я не представляю, к чему все это приведёт, мне известно только одно...

Для меня это закончится плохо.

Но, как оказывается, я жажду быть наказанной потому, что не собираюсь останавливать то, что здесь происходит. Мой разум не в состоянии сконцентрироваться ни на одной мысли.

Если я попрошу его сейчас остановиться, остановится ли он?

Желание попробовать что-то новенькое, слишком сильно, чтобы я могла остановиться.

— Остановись, Твитч. Пожалуйста, хватит.

Его рука на моей заднице замирает. Лицо искажается от ярости, глаза сужаются.

— Клянусь тебе, Лекси... — он замолкает, и я понимаю, что совершила огромную ошибку. Я буду за это наказана.

Его губы кривятся, и всё, о чём я могла в тот момент думать, это о том, что я влипла.

— О, Лекси, — говорит он. — Что ты делаешь, детка? Ты думаешь, я шутил, когда говорил, что не остановлюсь? Ты испытываешь меня, малышка?

Честность. Будь честной.

Иногда, мне хотелось бы иметь специальную кнопку обратной перемотки для моего рта. Я пытаюсь исправить то, что натворила:

— Прости. Мне просто нужно было знать наверняка.

Он гладит мою спину рукой вверх и вниз, и я начинаю расслабляться. Я не могу раскусить этого парня. Он то холодный, то горячий. Он совершенно непредсказуем. И это выбивает меня из колеи.

Все еще полностью одетый, с торчащим членом, он продолжает водить рукой по моей спине и объясняет:

— Я же предупреждал тебя, что это не проверка, Алекса, — наклонившись вперед, он шепчет мне на ушко: — Все, что тебе нужно делать — это быть хорошей... то есть, подчиниться.

Это звучит достаточно просто. Теоретически. Верно? Нет. Не верно. Ни капельки.

После того, как я вырвалась из такого дома, где провела свое детство, теперь держусь за свою свободу обеими руками. Потому что зачастую, это все, что у меня есть в наличии. И так спокойнее жить, зная, что у тебя есть выбор. Так что, несмотря на то, что я понимаю Твитча и его потребность доминировать, я не уверена, что смогу так легко ему подчиниться. Хотя мне надо подчиниться человеку, которому я доверяю...

Ты доверяешь ему. Ты не знаешь почему... но доверяешь.

Внезапно на меня обрушивается волна стыда. Не могу поверить, что я во все это ввязалась. Притихнув, я избегаю его глаз.

— Не делай мне больно, Твитч, — умоляю я, — пожалуйста, не причиняй мне боль.

Рука, которая гладила спину, останавливается, лишив меня таким образом, того небольшого чувства комфорта, что я испытывала.

— Раздень меня, детка, — требует он охрипшим голосом.

Мое сердце выпрыгивает из груди.

Это, правда, со мной происходит. Я, правда, собираюсь позволить ему делать со мной разные вещи. Плохие вещи.