Неукротимая любовь - [22]

Неожиданно на середину зала выскочила танцовщица и принялась неистово кружиться. Юбки ее развевались как бешеные. Два джентльмена с хохотом преследовали ее, хватая за платье и разрывая тонкую ткань.

— Саломея под семью покровами! — закричал один из них. — Осталось только два!

Они пытались схватить ее в свои объятия, но поскальзывались на паркете, и скоро, под радостные возгласы друзей, сорвали с нее почти всю одежду. Но тут, с криками притворного возмущения, танцовщица убежала от них.

Она ловко увертывалась, лавируя между стульями и столом, но в конце концов была поймана и, крича от радости, отнесена в тень.

— Позы! Позы! — закричали несколько джентльменов, и в центр зала вышла красивая австриячка из Вены.

Она начала медленно раздеваться, снимая одну деталь одежды за другой и принимая картинные позы на манер «живых картин», от которых сходил с ума весь Париж и которые только недавно появились в Лондоне.

И только тогда, когда под взрывы аплодисментов и крики «Браво» она осталась почти совсем обнаженной, маркиз взглянул на часы. Повернувшись к Фортуне, которая широко раскрытыми глазами смотрела на это представление, он сказал:

— Я ухожу, у меня назначена встреча в «Белом клубе». Хотите остаться?

Он спросил это таким тоном, как будто его ни в малейшей степени не интересовало, что она будет делать, и Фортуна быстро произнесла:

— Я тоже хотела бы уйти, милорд.

— Нет, вы нас не покинете! — вскричал сэр Гай.

Он перестал флиртовать с красивой рыжеволосой венецианкой и вновь пригласил Фортуну на танец.

— Благодарю вас, но мне пора спать, — ответила девушка. — Пусть я покажусь вам неблагодарной, но за последние двадцать четыре часа произошло столько событий, что я еле держусь на ногах.

— О, не будьте такой жестокой! — вскричал сэр Гай. — Но я понимаю! Неужели и ты нас покинешь, Сильванус?

— Я думаю, вы и без меня прекрасно обойдетесь, — заметил маркиз.

— Вечеринка получилась просто бесподобной, — ответил сэр Гай. — И я не виню тебя за то, что тебе хочется побыть с Фортуной наедине. Она очаровательна! Жаль, что я не встретил ее первым!

Маркиз, ничего не ответив, отвернулся, словно эта тема нагоняла на него скуку.

— Доброй ночи, — сказала Фортуна сэру Гаю, — и большое вам спасибо.

Он поцеловал ей руку и хотел было прошептать что-то на ухо, но она бросилась за маркизом. Его светлость был уже у самой двери, когда Одетта быстро приблизилась к нему и взяла за руку.

— Вы придете ко мне завтра, месье? — услыхала Фортуна ее вопрос. — Я очен, очен сильно хочу вас видеть. Понимаете? Да? У меня никого нет — пока.

— Простите, но я очень тороплюсь, — ответил маркиз.

Он поднес ее руку к губам, но она обвила его шею руками и поцеловала.

— Я частлива, очень частлива! — вскричала Одетта. — A demain, mon brave[10].

Фортуне показалось, что она вложила в эти слова какой-то иной смысл, но какой, понять не могла.

Они с маркизом прошли по длинному коридору, который вел из бального зала в основную часть дома. Когда они вошли в холл, сонный лакей поднялся на ноги.

— Вели подать мой экипаж, — приказал маркиз.

— Слушаюсь, милорд.

Лакей открыл дверь.

— Доброй ночи, Фортуна, — произнес маркиз. — Воображаю, как крепко вы будете спать после всех этих треволнений.

— Доброй ночи, Аполлон, — тихо сказала Фортуна. — Я буду молиться, чтобы вы выиграли.

Маркиз направился к дверям, но, заметив, что Фортуна не уходит, снова повернулся к ней.

— Вам понравился обед? — спросил он. — Вас не шокировало поведение гостей?

— Шокировало? — спросила Фортуна. — Н… нет, мне очень… понравилось. Но мне больше понравился вчерашний вечер, когда мы были с вами одни.

Она произнесла это без всякой задней мысли — просто констатировала факт. Но маркиз взглянул ей в лицо и нахмурился.

— Доброй ночи, Фортуна, — холодно произнес он и быстро вышел из холла.

Она смотрела ему вслед, и в ее глазах застыла обида — что она сказала такого, что не понравилось ему?

Глава 4

Садясь в экипаж, маркиз вдруг увидел полковника Алистера Мерил, спешащего по тротуару к нему.

— Доброе утро, Алистер, — сказал маркиз. — Я надеялся увидеть тебя вчера вечером у себя на обеде.

Полковник отвел маркиза в сторону, чтобы разговор не услышали слуги.

— Я ездил в Итон, — тихо сказал он. — Хотел посмотреть на своего кузена — виконта Мера.

— И какое же он произвел на тебя впечатление? — спросил маркиз.

— Размышляя о том, что ты мне рассказал и что было написано в письме твоей старой гувернантки, — ответил полковник, — я вспомнил, что хорошо знал Гримвуда. Когда меня считали наследником герцога, я частенько наведывался в Мерил-Парк. — Губы полковника на мгновение сжались, но потом он продолжил: — Помню, что не раз заезжал на ферму к Гримвудам, охотясь в тех местах. Однажды моя лошадь захромала, и я сидел в доме фермера, ожидая, пока мой конюх не приведет другую. Миссис Гримвуд угостила меня пивом и домашней ветчиной, а вскоре и Гримвуд вернулся с поля.

— А как он выглядел? — спросил маркиз.

— Это был крупный мужчина могучего телосложения с темными волосами, — ответил полковник. — Это был настоящий селянин — человек, родившийся и выросший в деревне.

Полковник замолчал, и маркиз, постукивая по табакерке пальцем, спросил: