Неуклюжая Анна - [2]
— Руди сказал, что господин Кеплер, наверно, просто не любит эту песню, и тут нет ничего особенного… — голос девочки замер на полуслове.
— И что же вы вместо этого пели? — спросил папа и медленно двинулся к дому. Он уставился в землю и не смотрел на дочь.
— "Германия, Германия превыше всего".[2]
Они были уже у самого дома. Возможность побыть вдвоём подходила к концу. Плечи девочки поникли.
Тут отец внезапно откинул голову и начал петь.
Как это господину Кеплеру не нравятся такие слова? И мелодия? Песня разносилась по тихой улице. Анна присоединилась ко второму куплету. Как и папа, она пела во всю мочь, стараясь, чтобы каждое слово было отчётливо слышно.
Тут Анна услышала, что они приближаются — Руди мчится, перескакивая через ступеньки, за ним торопится Гретхен, близнецы катятся с лестницы вслед за старшими. И вот уже все четверо подхватывают:
— Папа, папа, Анна тебе сказала?.. — перебила пение Гретхен. Но папа продолжал подниматься по лестнице и петь. Они следовали за ним, словно за Гамельнским Крысоловом, голоса слились в последней, самой лучшей строфе.
Они закончили песню на середине лестницы. Мама перегнулась сверху через перила и уставилась на них.
— Эрнст, ты что, с ума сошёл? Малышка Труди Гросман больна, Минне только-только удалось её уложить. И вообще, о чем ты думаешь, поднимая такой шум?
Но они уже были наверху. Папа обхватил маму за талию и поцеловал, да так, что она вся вспыхнула. Он смеялся, хотя ему было жалко малышку Труди — он совсем не хотел её будить. Но из квартиры внизу не доносилось хныканья разбуженного младенца, значит, всё в порядке.
— Последний разочек, Клара, — объяснил он. — Всего одна песня для господина Кеплера, который пока не может мне запретить петь с моими детьми.
— Что за чепуху ты городишь? — рассмеялась мама, высвобождаясь из объятий.
— Анна тебе всё рассказала! — завопила Гретхен.
Анна не подымала глаз, но всё равно была ужасно счастлива, что папа узнал новости от неё.
— Да, Анна мне рассказала, — папин голос внезапно зазвучал грустно и устало. Веселье закончилось.
— Но это ведь ничего не значит, папа? — спросил Руди. Уверенность в его голосе куда-то пропала.
— Говорила я тебе, всё совсем непросто, — Гретхен, всегда такая спокойная, казалось, готова была расплакаться. — И дело не только в том, как он со мной разговаривал. Ты же заметил, как он посмотрел на фрейлейн Браун. У той даже руки затряслись. Я сама видела. Я думала, она даже не сможет играть гимн.
— А я вам всё пытаюсь сказать, что сегодня случилось и кое-что похуже, — прервал сестру Фриц. — Вернее, даже не сегодня. Знаете — отец Макса Хоффмана исчез! Испарился! Его уже три дня дома не было.
Фриц ждал, пока все усвоят эту новость, но на самом деле не слишком беспокоился. Он сам с Максом не разговаривал, ему всё рассказал другой мальчик в школе. Но Анна говорила с Гердой, сестрой Макса. Ей сразу вспомнилось зарёванное, распухшее лицо Герды.
— О каких Хоффманах ты говоришь? — спросила мама, отвернувшись к плите. — Никто из тех, с кем мы знакомы, так со своей семьёй не поступил бы. Это просто позор.
— Но он не… — на минуту Анна забыла, что она младшая, и помнила только несчастные глаза Герды. — Это вовсе не то, что ты думаешь. Мне Герда сказала.
— Анна Зольтен, посмотри на свои волосы, — прервала её мама.
Мысли Анны по-прежнему были заняты Гердой, и она не обратила внимания на мамины слова. Они должны понять, что случилось. Может, папа сумеет помочь.
— Хоффманы готовы были уже сесть за стол. Всё было накрыто к ужину. Они ждали и ждали, а господин Хоффман не пришел. И когда фрау Хоффман пошла в полицию, они её даже слушать не стали. Так Герда сказала. Велели ей идти домой и не болтать об этом.
Папа слушал внимательно. Похоже, он тоже забеспокоился. Но мама только рассмеялась.
— Такое нередко случается, полиция знает. Положим, она не первая жена, которая пришла в полицию искать сбежавшего мужа. Ну что могло с ним случиться? Он бы вернулся домой, если бы захотел — если только это не несчастный случай или сердечный припадок. Они, наверно, проверили больницы?
— Наверно, — пробормотала Анна. Она больше ничего не знала. — Его уже три дня нет, — добавила она.
— Я это уже сказал, — перебил Фриц.
— Тогда вряд ли несчастный случай, — мама больше не желала обсуждать эту тему и поставила дымящееся блюдо, которое держала в руках, на стол.
— Садитесь поскорее. Давайте-ка забудем про господина Хоффмана, пока ужин не простыл. Он тоже, наверно, где-то сейчас ужинает, и неплохо, надеюсь. Перестань теребить бант, Анна, я тебе его потом перевяжу.
Папа уселся в большое кресло. Все головы склонились в ожидании молитвы. Произнеся обычное благословение, папа не остановился, а внезапно добавил: "Отец наш Небесный, будь милостив к семье Хоффманов, и к нашей несчастной стране… и ко всем детям, во имя Христа. Аминь".
Провести летние каникулы так, как хочется?Нет ничего проще — решают Сэм и Алекс и… меняются местами.Они летели в Торонто к знакомым своих родителей, но каждая хотела бы заниматься тем, что уготовано другой. Как долго продержался обман?И каковы будут его последствия?
"Слышишь пение?" — вторая книга об Анне Зольтен и продолжение "Неуклюжей Анны". Теперь Анна уже подросток, а не маленькая девочка, которой постоянно необходимы защитники — теперь она возвращает то тепло, ту доброту, которой так щедро делились с ней и ее первая канадская учительница, и соученики в классе для слабовидящих детей, и, конечно же, ее отец, Эрнст Зольтен. В книге подняты серьезные проблемы ксенофобии, ненависти к тем, кто говорит на другом языке, по-иному молится, носит необычную одежду…Книга "Слышишь пение?" получила специальную премию Канадского совета по детской литературе.
В сборнике рассказов и повестей: «Настойчивый характер», «О нашем друге Рауфе», «Секрет Васи Перункова», «Абдуджапар», «Дорогие братья», «Подарок», рассказано о героической работе учащихся ремесленных училищ на фабриках и заводах в годы войны. Художник Евгений Осипович Бургункер.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.