Неудобные вопросы и непредвзятые ответы - [33]

Недавно в литературе мне встретился такой эпизод из жизни Петра I. Как-то к царю привели чиновника, который брал взятки.

– Ваше Величество, – попытался оправдаться тот, – прожить на заработок, который я получаю, невозможно!

– Сколько же тебе надо? – спросил Петр.

– Положи, Государь, хоть вдвое больше.

– И ты обещаешь не воровать, если я увеличу тебе жалованье?

– Обещаю, – ответил чиновник.

– Ну смотри, если обманешь, я тебя повешу, – пообещал царь.

Через некоторое время чиновника снова привели к Петру за те же преступления. На что Петр сказал:

– Что ж, ты свое слово не сдержал, а я свое сдержу. – И приказал повесить вора и обманщика. Так сурово царь боролся с казнокрадством.

Истории известны и другие примеры наказаний. В XIX веке генерала, участника войны с Наполеоном, осудили за то, что тот провел, как сказано в приговоре, неосновательную инспекцию. Генералу дали взятку, чтобы он покрыл растрату казенных денег. За это его лишили всех званий, орденов, состояния и разжаловали в солдаты. Приговор дали на утверждение Государю, на что Его Величество сказал, что приговор должен быть таким, «чтобы нам не стыдно было в Царствии Небесном встретиться»; вернул бывшему генералу ордена и избавил от солдатчины. А когда тот умер, оставил пенсию семье и дал возможность детям получить образование. Дочерей же содержал до тех пор, пока они не вышли замуж. Дети не пострадали за грехи своего отца.

Люди должны учиться строить отношения друг с другом и с государством, а не перекладывать ответственность за происходящее на Бога, даровавшего нам разум, исторический опыт и жизненный опыт великих людей, которым мы можем воспользоваться.

ПОЧЕМУ МЫ НЕ ПРОГОНЯЕМ СЕКТАНТОВ?

– Почему Церковь не прогоняет сектантов, которые сами сделали «святыми» Гришку Распутина, царя-тирана Ивана Грозного, Сталина? Они ругают Патриарха, а им позволяется ходить в церковь, к которой они так не по-христиански относятся. Почему?

– У Церкви нет, да, наверное, и не должно быть никакого механизма принуждения. Здесь, скорее, речь может идти о нас самих, о верующих прихожанах православных храмов... Мыто что-нибудь делаем для того, чтобы этого не происходило? Или только показываем пальцем на того, кто, по нашему мнению, чего-то делать не должен, но делает? Но ведь мы – свободные люди, почему же тогда не решаемся прекратить это безобразие? Сам Господь не терпел безобразия. Вспомним, как Он сплел кнут из веревок и выгнал торгующих из храма (см.: Мк. 11, 15–19). Или нас так воспитали, что мы всегда воспринимаем правым того, кто протестует, и страдающим за идею того, кого хотят поставить на место? Увы, видимо, слишком глубоко сидит в нас эдакая холопская психология, воспитанная советским безбожием.

Мне вспоминается замечательное произведение поэта, который чистотой души и какой-то особой ясностью своей лирики превзошел многих собратьев по перу. Я говорю об Алексее Константиновиче Толстом и его замечательной былине «Змей Тугарин». Пирует князь Владимир, и вдруг на пиру выступает некий певец и начинает «петь на неведомый лад». Устами этого певца излагается будущая русская история. Говорит он о татарском нашествии, о том, что русские люди будут в порабощении: «внуки твои будут внукам моим держать золоченое стремя!» Князь вспыхнул при слове таком, а тот, говоря уже о Иване Грозном, продолжает:

«И время придет,

Уступит наш хан христианам,

И снова подымется русский народ,

И землю единый из вас соберет,

И сам же над ней станет ханом.

И в тереме будет сидеть он своем,

Подобен кумиру средь храма.

И будет он спины вам бить батожьем,

А вы ему стукать да стукать челом –

Ой срама, ой горького срама!» 

Заметьте, нашим предкам было стыдно бить челом тиранам, а нашим соотечественникам не стыдно. Еще и в святые их хотят заносить. Напомню, кстати, что Иван Грозный был любимым историческим героем во времена правления Сталина. Насколько же должна быть искажена психика, чтобы желать такого!

Думаю, что другой причиной тому может быть еще и полное невежество. Здесь уместно будет высказать резкий упрек в адрес нашей системы образования. Кого же она все-таки готовит? Тех, кто стремится быть «равнее других», или тех, кто будет служить своей Родине? Все мы изучали классику, все читали Грибоедова. Но как мы его читали? Понимали ли, что он смеялся над подобными вещами, над Молчалиным с его «в мои лета не должно сметь свое суждение иметь»? А разве мы сами не боимся иметь «свое суждение»? Знаем ли Михаила Васильевича Ломоносова, помним ли хотя бы немного его биографию? Знаем ли, как отвечал этот великий русский самородок придворным «шестеркам», задиравшим его за незнатное происхождение? «Я холопом не буду даже у Самого Господа Бога», – говаривал Михайло Васильевич, понимая прекрасно, что Господу не нужны холопы, но он также понимал, что слова его дойдут до самой императрицы, пусть и она знает: он – не холоп и не будет ни перед кем пресмыкаться.

Христианство ни в коем случае нельзя считать аморфным, псевдосмиренным и псевдотерпеливым учением. Сколько воинов прославлено нашей Церковью в лике святых! Феодор Тирон, Феодор Стратилат, Димитрий Солунский, Иоанн Воин, Георгий Победоносец, Феодор Ушаков... Сколько сражений было дано христианами, в каких сложных битвах одержаны блестящие победы! Разве можно назвать малодушными последователей Спасителя человечества? С оружием в руках они стояли за свои святыни, а если и склоняли чело, то делали это свободно, и только перед тем, что уходило своей высотой в Небесную высь.