Неудержимый - [10]

Поняв, что компания увязла в долгах, я терзался чувством вины перед теми, кто у меня работал и кто в меня верил. Глубина моего отчаяния усугубляла проблемы. Я был так подавлен, что почти не мог работать. И это продолжалось не день и не два – дольше месяца. Еще два месяца потребовалось на то, чтобы выйти из строя. Я потерял веру в себя. Я вообще потерялся. Я был живым воплощением депрессии и шока.

Я снова превратился в слабого и неуверенного в себе ребенка, каким был когда-то. Не мог избавиться от негативных мыслей. Не сошел ли я с пути, уготованного мне Господом? Кто я такой, чтобы советовать, вдохновлять и наставлять людей? Если я не проповедник и евангелист, то кем мне быть? Какой смысл в моей жизни? Финансовые проблемы, на деле оказавшиеся краткосрочными, пробудили во мне прежний страх стать обузой для родителей, брата и сестры.

Если вы чувствуете, что преувеличиваете трудности, если вы подавлены и не можете справиться с ситуацией, спросите себя: «Почему это меня так мучает? Почему я так реагирую? Из-за того, что происходит в действительности, или из-за того, что произошло в прошлом?»

Вы знаете, родители страшно беспокоились, когда в 24 года я самостоятельно отправился в США. Я был преисполнен решимости доказать свою независимость и стать проповедником.

Я прошел долгий путь к своей мечте. Родители тоже решили переехать в США, чтобы отец, отличный бухгалтер, помог мне в моем бизнесе.

Самым сложным для меня было позвонить отцу и сообщить, что он собирается вступить в бизнес, который переживает нелегкие времена. Он решил переехать в другую страну, не зная об этом. Я был страшно смущен. Чувствовал, что разочаровал отца.

Я всегда был большим мечтателем и более импульсивным человеком, чем папа. Он отличался практичностью и аналитическим складом ума. Они с мамой всегда говорили, что я должен внимательнее относиться к деньгам. Я с ума сходил от мысли о том, что они присоединятся к моему бизнесу именно сейчас. Боялся, что люди скажут: родители приехали, чтобы спасти сыночка без рук и ног – и без денег!

Хуже того, я взял на работу одного из своих кузенов, чтобы он научился вести бизнес. Я боялся, что он сочтет меня неудачником и не захочет у меня учиться.

Справиться с подобными мыслями было очень трудно. Страх неудачи и боязнь стать обузой преследовали меня, как осиный рой. Я так старался! После выхода книги свет забрезжил в конце туннеля. И вот он угас.

Темная сторона

Депрессия углублялась. Мне не хотелось покидать постель. Я чувствовал, что не могу никого мотивировать или вдохновлять, но мне нужно было выполнить ряд обязательств. Никогда не забуду этих выступлений, поскольку справился с ними только благодаря Божественному милосердию. Я два часа в отчаянии рыдал перед выступлением на мотивационном семинаре. Со мной был друг, который все это видел, а потом присутствовал на выступлении. Он сказал, что это была моя лучшая речь! Я ему не верил, пока сам не увидел запись. Я действовал не сам по себе – Господу пришлось потрудиться в тот вечер!

С выступлением я справился, но на другой день меня снова охватило отчаяние. Не мог есть, не мог спать. Тревога терзала меня. Это было безумие. Со мной происходили странные вещи. В детстве у меня была привычка закусывать губу – я начал закусывать ее снова! Всю ночь ворочался с боку на бок, а потом просыпался с искусанной губой и исцарапанной грудью и животом.

Прошло четыре или пять дней – а я даже не вспоминал о молитве. Я всю жизнь молился. Неспособность молиться напугала меня. Дни шли, а с моих губ не слетало ни единой молитвы. Я начал бояться не только за свой разум, но и за свою душу.

Ментальный паралич не позволял мне принимать даже самых незначительных решений. Обычно я за день принимал десятки решений: расписание, новые проекты, текучка… В этот же период я не мог решить, подниматься ли с постели и смогу ли я поесть.

Апатия была ужасающей. Меня словно подменили. Как-то раз у меня собрались работники и заказчики нашей фирмы. Мне пришлось объясниться.

– Тот Ник, которого вы знали, мечтатель и борец, исчез, – со слезами сказал я. – Он ушел. Простите, я вас обманул.

Самые близкие – родители, брат, сестра, друзья и помощники – сначала пытались меня утешить, но я продолжал пребывать в депрессии. Они обнимали меня, хлопали по плечу, пытались шутить и подбодрить улыбками. Они даже цитировали мне меня же самого.

– Ник, ты всегда говоришь, что, пока можно смотреть вверх, можно и подняться, – говорили они. – Посмотри свои записи! Напомни себе то, что ты уже знаешь! Это бесценный урок. Ты пройдешь через все и станешь сильнее, чем раньше. Бог ничего не делает просто так!

Было удивительно слышать собственные слова, обращенные ко мне же. Друзья были правы. Мне нужно было напомнить себе то, о чем я так часто говорил другим. Я был примером для тех, чьей вере недоставало действенности. Чувства вины и стыда заставили меня усомниться в собственной ценности, в смысле своей жизни и в своем пути. Я не сомневался в совершенстве Господа. Просто отчаяние не давало мне достучаться до собственных убеждений.

Мне попытался помочь друг из Далласа, доктор Раймунд Кинг, адвокат и врач. Он договорился о моем выступлении, и мне не хотелось его разочаровывать. Но, когда я прибыл, он увидел, что я обессилен – и физически, и духовно.