Неудержимое желание - [5]

— Боже! Дэр, ты цел?

Отбросив арбалет, второй лейтенант Королевского морского флота Брэдшо Карроуэй, расталкивая слуг, бросился к нему через весь зал и схватил Тристана за плечо.

Тристан сбросил его руку.

— Очевидно, — прорычал он, — когда я запретил поджигать в доме порох, то забыл объяснить, что в бальном зале не должно быть никакого смертельного оружия. — Он погрозил пальцем неподвижной фигуре в глубокой нише окна: — А тебе лучше бы не смеяться.

— Я не смеюсь.

— Хорошо! — Какое-то движение привлекло его внимание. Он увидел, как слуги потихоньку покидают зал через другие двери. — Докинз!

— Да, милорд? — остановился дворецкий.

— Следи за входной дверью. У нас в доме гости, у тетушек.

— Кто это? — спросил Брэдшо.

Выдернув из косяка стрелу, он разглядывал ее наконечник.

— Никто. Спрячь где-нибудь свою новую игрушку, чтобы Коротышка не нашел ее, и пойдем. Мы едем в Таттерсолл.

— Ты хочешь купить мне пони?

— Нет, я собираюсь купить пони Эдварду.

— Но ты не можешь себе этого позволить.

— Приходится поддерживать репутацию. — Он снова посмотрел в глубину зала. — Ты идешь, Бит?

Никто не удивился, когда молчаливая фигура отрицательно покачала черноволосой головой.

— Мне надо написать Магуайру.

— Ну хотя бы прогуляйся днем с Эндрю.

— Вряд ли.

— Или покатайтесь на лошадях.

— Может быть.

Спускаясь вместе с Брэдшо по лестнице, Тристан озабоченно спросил:

— Как он?

— Ты с ним более близок, чем я, — пожал плечами брат. — Если он не хочет разговаривать с тобой, что уж говорить обо мне. Насколько я могу судить, Бит для всех остается загадочным сфинксом. По-моему, он улыбнулся, когда я чуть не убил тебя, — может, это тебя утешит.

— Думаю, это уже достижение.

Его беспокоило затянувшееся молчание среднего из братьев Карроуэй, но присутствие в доме Джорджианы Холли вызывало не меньшую тревогу. Что-то непонятное происходило в доме, и в нем росла уверенность, что, чем скорее он узнает, что именно, тем лучше будет для него.

Однако в данный момент ему надо купить пони для младшего брата, а у него не было лишних денег. Но если его семья имела традиции, которыми могла гордиться, то одной из них было профессиональное умение обращаться с лошадьми, а он давно откладывал покупку пони для Коротышки.

— Так кто же приехал к тетушкам? — снова спросил Шо.

Тристан подавил вздох. Они все равно узнают.

— Джорджиана Холли.

— Джор… О! А зачем?

— Понятия не имею. Но, если она собирается разрушить наш дом до основания, я предпочел бы находиться где-нибудь в другом месте.

Слишком громко сказано, но чем меньше они будут обсуждать его отношения с Джорджианой, тем лучше.

Несмотря на то что она твердо решила по возможности держаться подальше от большинства членов семейства Карроуэй, Джорджиане всегда нравились Милли и Эдвина.

— Теперь, когда Грейдон женился, — объясняла она, — тетушке не нужна компаньонка. Они с ее невесткой Эммой прекрасно ладят, и я не хочу быть им помехой.

— Но вы же не хотите возвращаться в Шропшир, не так ли, дорогая? Тем более во время сезона?

— О нет! У моих родителей на руках еще три дочери, ожидающие своего дебюта. И они едва ли хотят моего возвращения, это послужило бы плохим примером. Даже Хелен там лишняя, а она замужем.

Эдвина похлопала ее по руке:

— Вы неплохой пример, Джорджиана. Мы с Милли никогда не были замужем, но никогда не страдали от отсутствия мужа.

— Но не страдали и от отсутствия поклонников, конечно, — вставила Милли. — Просто нам никогда не попадались подходящие. Я нисколько не жалею, что не вышла замуж. Хотя, признаюсь, жалею, что с этой больной ногой не могу танцевать.

— Вот поэтому я здесь. — Джорджиана, собравшись с духом, подалась вперед. Вот оно: первый ход на шахматной доске, начало игры. — Я подумала, может быть, вы бы хотели иметь кого-то рядом, кто помог бы вам двигаться, а я бы хотела чувствовать себя немного полезной, поэтому я…

— О да! — перебила ее Эдвина. — Иметь в доме еще одну женщину — это великолепно! Все мальчики Карроуэй пробудут здесь до середины лета, и, поверьте мне, так приятно иметь кого-то, хорошо воспитанного, с кем можно поговорить.

Джорджиана улыбнулась и взяла Милли за руку.

— Так что же, Милли, вы хотите сказать?

— Я уверена, вы найдете занятие получше, чем сопровождать старую деву с ее подагрой.

— Глупости. Я поставлю себе цель добиться того, чтобы вы снова могли танцевать, — твердо заявила Джорджиана. — И это доставит мне огромное удовольствие.

— О, Милли, скажи «да». Нам будет так весело.

Щеки Милли порозовели, и она улыбнулась:

— В таком случае я говорю «да».

Джорджиана захлопала в ладоши, скрывая свое удовлетворение. «Прекрасно!»

Эдвина встала.

— Я распоряжусь, чтобы Докинз приготовил для вас комнату. Боюсь, что, поскольку все братья в городе, комнаты, выходящие на запад, заняты. Вы ничего не имеете против утреннего солнца?

— Абсолютно ничего. Я встаю рано.

Она не сможет много спать, находясь под одной крышей с этим дьяволом Тристаном Карроуэем. Она потеряла рассудок, оставаясь здесь. Но если не она, то кто сделает это?

Эдвина торопливо покинула комнату, а Милли осталась в своем мягком кресле, обложенная невообразимым количеством пышных подушек. Забинтованная нога покоилась на такой же мягкой скамеечке.