Неудержимое желание - [32]

Он расстроился, но не мог спорить со светившейся счастьем тетей Эдвиной, ставшей обладательницей Дракона. Почему-то она упорно настаивала на этом имени для своего нового черного кота. Тристан подумал, что маленькое существо больше похоже на крысу, но не собирался говорить об этом вслух. Особенно, когда Джорджиана прижала меховой комочек к подбородку и заворковала над ним.

— Коротышка сказал, что ты ездил вчера на пикник.

— Да, — небрежно ответил Тристан.

— С Амелией Джонс.

— Да.

Брэдшо сердито посмотрел на него:

— Ты говоришь, как Бит. Как провели время? Только, пожалуйста, не в двух словах.

— Очень приятно, спасибо.

— Ублюдок.

— Если я ублюдок, то тогда ты будешь виконтом и женишься на мисс Джонс. Вот это будет интересно.

— Скорее всего ужасно. — Брэдшо скрестил ноги. — Значит, ты остановил свой выбор на мисс Джонс? Окончательно?

Тристан вздохнул:

— Она самая подходящая невеста. Богатая, хорошенькая и помешана на титуле.

— Жаль, что вы с Джорджианой не ладите. Или это уже не так? Ненастная погода сбивает меня с толку.

— А почему тебе жаль? — спросил Тристан главным образом для того, чтобы услышать мнение брата. — Она слишком высокая, упрямая, а ее язык острее рапиры. — Именно эти три качества ему особенно в ней нравились.

— Ну, ты ищешь богатую и красивую, а она как раз и то и другое. Конечно, ее отец — маркиз, и она, вероятно, не гонится за титулом. — Он повертел в руках брелок от часов. — Если Уэстбрук не охотится за ней вместе с ордой охотников за деньгами, я мог бы поухаживать за ней сам. С ее деньгами и влиянием я бы годам к тридцати пяти стал адмиралом.

«Опять этот Уэстбрук! Нет сомнения, что он уже ждет ее на балу, черт бы его побрал!»

— Ты думаешь, что все так просто? Ты решил, она сказала «да», ведь женщины и созданы для этого. И потом вы живете долго и счастливо?

Брэдшо взглянул на него:

— Амелия отказала тебе?

— Я еще не спрашивал ее, пока. Я все надеюсь… не знаю. На чудо, наверное.

— Не жди его там, где замешаны деньги. Отец дрожал над каждым пенни, который мог выпросить, занять или украсть.

— Приходится, знаешь ли, стараться выглядеть достойно.

В этом заключалось самое сложное — не имея достаточных средств, содержать семью так, как будто деньги у него были.

— Не говори мне, что ты одобряешь его. После того как ты четыре года выбирался из долговой ямы и до сих пор не выбрался окончательно.

— Нельзя сказать, что я много помогал отцу, пока он был жив. Мне бы следовало проявлять больше интереса к нашей собственности.

— Ты шел своей дорогой. А я и понятия не имел, как мы близки к разорению, пока не стало уже слишком поздно. Не знаю, как ты мог догадаться, что нам грозит, — сказал Шо.

— Я знал, что я наследник, но не очень серьезно относился к этому.

— А теперь относишься более серьезно, чем он. Если бы его кредиторы не распустили в обществе слухи, не думаю, что кто-нибудь догадался бы, в каком состоянии он оставил свои дела.

— Он был осторожен, — заметил Тристан.

— Нет. Это ты осторожен. И особенно сейчас.

Тристан улыбнулся:

— Сколько комплиментов за один вечер. Ты хочешь, чтобы я поговорил с Пенроузом, не так ли?

— Нет, — усмехнулся Брэдшо, — совсем наоборот. Я хочу, чтобы ты держался от него как можно дальше. Он до сих пор не забыл о двух сотнях фунтов, которые ты выиграл у него в фараон. Даже не помню, сколько раз он напоминал мне о моем «чертовски удачливом брате».

— Удача тут ни при чем, мой мальчик. Вздохнув, Шо похлопал брата по колену.

— Думаю, тебе следует знать, что я понимаю, как тебе не хочется жениться ради денег, и ценю это.

— А я подумал, что сегодня ты ухватишь богатую невесту, а я снова смогу бегать за актрисами и певичками.

— Маловероятно, — усмехнулся Шо.

— Что я с певичками или что ты женишься?

— И то и другое.

Вероятно, Брэдшо был прав в обоих случаях. Без такой приманки, как титул, шансов у Шо было еще меньше, чем у него самого.

Нельзя сказать, что у Тристана было мало женщин, но он стал более осмотрительным. Любовницы, не обращая внимания на его финансовое положение, до сих пор искали его близости. Временами он чувствовал себя как олень-самец, лишенный рогов. Женщины готовы были делить с ним постель, но виконт не часто хвастался этим. Такой успех не вдохновлял его.

Тристан начал избегать многолюдных сборищ. Но в предвкушении этого бала он был взволнован, кровь кипела в его жилах. Это состояние никоим образом не было связано с его обещанием танцевать с Амелией, а только с желанием видеть и держать в своих объятиях Джорджиану в восхитительном изумрудном платье. Если она скажет, что все ее танцы расписаны, то кому-то не поздоровится.

Как только они с Брэдшо вошли в зал, виконт сразу увидел ее. В свете канделябров Джорджиана казалась небесным ангелом, привлекавшим не только его внимание, но и всех остальных мужчин. Но, будь она одета даже в лохмотья, Дэр все равно бы ее заметил.

— Твоя Амелия смотрит на тебя выжидающе, — тихо заметил Брэдшо.

— Она не моя…

— А вот и Пенроуз. Я оставляю тебя, брат.

Тристан привык видеть толпу неженатых мужчин, окружавших Джорджиану на каждом званом вечере, и никогда не поддавался соблазну присоединиться к ним. Быстро обменяться с ней колкими замечаниями или получить удар веером в конце вечера — это было самое большее, на что он мог надеяться. Вполне достаточно, чтобы удовлетворить его мазохистское желание побыть рядом с ней. Но сегодня ему придется пробиться сквозь эту толпу. Сегодня он хотел с ней танцевать.