Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне - [22]

20 июля 1941 года донской казачий офицер И. Г. Акулинин писал атаману М. Н. Граббе из Парижа: «Если до нашего прихода, на Дону, на Кубани и в других Казачьих краях… будет организована Войсковая власть – немецким Командованием или самими Казаками – наш долг явиться в распоряжение этой власти и дать ей отчёт о наших действиях» {{ Там же. — Д. 34, Л. 89. }} .

Вариант, что «Войсковая власть» вообще не будет создана, не допускался даже теоретически.

В конце сентября 1941 года Общеказачье Объединение в Германской Империи сформулировало «Тезисы к меморандуму Германскому правительству и Германскому Военному Командованию» с просьбой, чтобы:

«1) отдельные члены Общеказачьего Объединения в Германии не были бы мобилизованы для какой бы то ни было работы в освобожденных частях России, а все без исключения были посланы для работы в своих Землях по принадлежности той или иной;

2) было бы разрешено Общеказачьему Объединению принять соответствующие предварительные меры к скорейшей по освобождении наших Земель переброске необходимых сил из нашей среды для установления порядка и руководства всеми сторонами жизни наших Краев;

3) представители Германского Правительства и Германского Военного Командования, при организации власти в освобожденных казачьих территориях Дона, Кубани и Терека, обратили бы внимание на то обстоятельство, что в изгнании проживают представители легитимной власти над этими территориями, наши Вожди – Войсковые Атаманы, и что в интересах и нас казаков, и Германии было бы весьма желательно, а для нас, казаков, это было бы Божьим благословением, если бы организация власти и порядка в наших Землях была передана нашим Войсковым Атаманам в тех пределах, в коих это найдут возможным представители Германии» {{ Там же. — Ф. 5761, Оп. 1, Д. 4, Л. 186. }} .

Авторы составляемых проектов не претендовали на «истину в последней инстанции» и вполне отдавали себе отчёт в том, что их теоретические разработки могут рассматриваться только как предварительные. «Я хотел бы предупредить, – писал генерал-майор М. М. Зинкевич членам Галлиполийского Союза в Праге, – от стремлений теперь же создать политическую программу. Без тесного соприкосновения с русской действительностью это будет иметь отпечаток «эмигрантщины» {{ Письмо генерал-майора М.М. Зинкевича членам Галлиполийского Союза в Праге.11августа 1941 г. – ГАРФ. — Ф. 5796, Оп. 1, Д. 4, Л. 52. }} . Как видно, такая точка зрения принципиально отличалась от позиции Русского Национального Союза Участников Войны, возглавляемого генерал-майором А. В. Туркулом.

Первые признаки разочарования казачьей эмиграции в «освободительной миссии Рейха» появились уже спустя три месяца после начала войны. 4 октября 1941 года Балабин писал Граббе: «Никакие казаки эмигранты казачьих войск не спасут, вместо станиц «Общественные хозяйства», и в них вместо жидов – немцы» {{ Там же. — Ф. 6461, Оп. 2, Д. 34. Л. 113.}} .

В том же письме сообщалось, что некоторые казаки настаивают на подаче самым высшим немецким властям в революционном порядке меморандума о съезде войсковых атаманов в Берлине для решения совместно с немецким правительством казачьих вопросов. Немецкими же властями в циркулярном распоряжении подача меморандумов запрещена, и все казачьи меморандумы складываются в архиве без предварительного прочтения. «Боюсь, что такой меморандум, – заканчивал Балабин, – только повредит казакам, показав нашу недисциплинированность и грубое нарушение их распоряжений. На благоприятный же результат надежды мало» {{ Там же.}} .

Свою трактовку событий с перспективами на будущее дал П. Н. Краснов. 11 июля 1941 года он писал Балабину: «В данное время немецкому командованию нежелательна никакая лишняя болтовня. Войну с Советами ведут немцы – и в целях пропаганды среди Советских войск и населения, – они тщательно избегают какого бы то ни было участия эмиграции. Все, кто угодно – финны, словаки, шведы, датчане, испанцы, венгры, румыны, – но не Русские эмигранты. Это ведь даст возможность Советам повести пропаганду о том, что с немцами идут «помещики» – отнимать землю, что идёт «офицерьё» загонять под офицерскую палку и пр. и т.п. – и это усилит сопротивление Красной армии, а с нею надо скорее кончать…» {{ Письмо генерала П.Н.Краснова генералу Е.И.Балабину от 11 июля 1941 года. — ГАРФ. — Ф. 5761, Оп. 1, Д. 5, Л. 212. }}

Из создавшейся ситуации Краснов видит три возможных выхода. Первый – успешное антикоммунистическое восстание в СССР и образование нового правительства, которое вступит в мирные переговоры с немцами. Второй – немцы оттеснят большевиков примерно до Волги и укрепятся. Будет оккупированная немцами часть России и большевистская Россия, война в этом случае затянется. Третий выход – комбинированный: немцы оккупируют часть России, а в остальной части образуется новое правительство, которое заключит мир с немцами, приняв все их условия.

Краснов считал, что в первом случае эмигрантский вопрос, равно как и вопрос о дальнейшей судьбе казачьих областей будет решаться новым российским правительством, пришедшим на смену сталинскому правительству. Во втором случае этот вопрос будет решаться немецким Главным Командованием для оккупированной части страны. В третьем – немецким Главным Командованием для оккупированной части страны, и в восточной части – новым правительством. «Во всех трёх случаях,