Неудачник - [56]

С покрасневшими от утомления глазами и тяжелой головой, я опять обратился к главному управляющему.

— Я могу исполнять любую бухгалтерскую работу, которая только вам требуется, — уверенно заявил я. — Могу с листа читать чертежи. Я всю ночь этим занимался.

Не давая ему уйти, я развернул перед ним список прочитанных за ночь книг. Кое-какие из них, видимо, оказались ему знакомыми, потому что он смерил меня оценивающим взглядом:

— Хорошо. Так в чем, по-вашему, у нас проблема?

— Во всем, — сказал я. — Тот, кто организовал у вас систему учета, ничего в этом не смыслил.

— Трудно поверить подобному обвинению. Она была введена очень солидной фирмой промышленных инженеров.

— Какой бы она ни была солидной, — возразил я, — они не разбираются в психологии людей. Теоретически эта система учета неплохая, но на практике она не работает. В ней не учитывался человеческий фактор; для того чтобы она заработала, понадобится целый отряд высокооплачиваемых экспертов. То, что вам нужно, очень просто и понятно всем и каждому, и я могу...

Он все порывался уйти, раздираемый заинтересованностью и раздражением, но я продолжал говорить. В конце концов, несомненно, только потому, что видел в этом единственную возможность заставить меня замолчать, он предоставил мне шанс. На неделю меня перевели в отдел учета запчастей с моей прежней зарплатой. За эту неделю я должен был изучить систему и дать рекомендации по ее изменению, которые, по моему мнению, устранят все проблемы.

Я сделал даже больше этого. Меньше чем за неделю придумал и ввел новый порядок учета. И предоставил настолько убедительные доказательства его превосходства, что прежняя система, требующая большого количества людей и соответственно дорогостоящая, была навсегда уничтожена.

За те семь месяцев, что я провел на заводе, меня постепенно передвигали на более интересную и выгодную работу и в пять раз повысили зарплату. И все же я уволился.

Я достиг такого совершенства, что мог конкурировать с профессионалами самолетостроения, людьми, которые занимались этим всю свою жизнь. Я не рассчитывал вступить с ними в конкурентную борьбу, да на это у меня и не было серьезного желания. В конце концов, у меня имеется своя профессия, которой я посвятил почти двадцать лет жизни. Мне нужно было превратить в капитал накопленный мною опыт, и сделать это как можно скорее, иначе я на всю жизнь останусь на обочине.

Мне удалось продать два коротких детективных рассказа. На скромный гонорар мы с женой и детьми вернулись в Небраску, где я оставил их на время у ее родителей, а сам сел в автобус, направляющийся в Нью-Йорк. Я был уверен, что найду там работу в каком-нибудь издательстве или смогу писать. Кроме того, возможность личного контакта с редакторами и издателями повысит мои шансы получать достаточно серьезные авансы, которые дадут мне возможность заняться сочинительством.

Я купил билет на дешевый рейсовый автобус, в цену которого входило и питание. Можете себе представить, что это была за еда. После первого же приема пищи я заболел, жестоко страдая от тошноты и поноса. И вряд ли что-либо может быть хуже, чем подобная поездка через всю страну на автобусе без туалета и в расписании движения которого не были предусмотрены даже редкие остановки для отдыха пассажиров. Пришлось покупать себе еду, но организм мой уже был отравлен, что постоянно заявляло о себе болезненными и смущающими требованиями.

Водитель автобуса начал раздражаться, затем просто взбесился. Из-за моих выходов «у каждого куста и дорожного знака» он уже на несколько часов опаздывает против расписания. Когда я попрошу его остановиться в очередной раз, заявил он, он уедет, и мне ничего не останется, как добираться до Нью-Йорка пешком.

— Но что я могу поделать, — оправдывался я. — Я же болен.

— Тогда принимайте какое-нибудь лекарство! Купите бутылку виски и пейте по глотку — это должно помочь. Словом, делайте хоть что-нибудь!

Я купил пузырек препарата против колик в животе. Единственным результатом стало то, что я впал в сонливость... с почти катастрофическими последствиями. Тогда я попытался лечиться виски, и это помогало. Схватки прекращались... до тех пор, пока я пил.

На третий день путешествия мы прибыли в Оклахома-Сити, и я остался там на день, чтобы навестить отца. Когда я вошел к нему в палату, он не мог поверить своим глазам. Видимо, семь долгих месяцев, проведенных в одиночестве, ему казались годами, и он начинал думать, что его совсем бросили.

Я дал ему понять правду: его затянувшееся пребывание в санатории вызвано обстоятельствами, над которыми мы не властны. Он просветлел.

— Ну, теперь все позади, — обрадовался он. — Только ты помоги мне собрать вещи, и я сразу же отсюда выпишусь.

— Пап, — сказал я. — Пойми...

— Да? — Он вопросительно посмотрел на меня. — Ты ведь заберешь меня, да? То есть ведь ты для этого и приехал?

Поколебавшись, я сказал — да, именно для этого.

— Только я не могу поехать с тобой, папа, я держу путь в Нью-Йорк.

— Вот как? — Он обеспокоенно нахмурился. — Что ж, тогда я, наверное, смогу и сам доехать, если...

— Я получил там хорошую работу, — солгал я. — Дай мне... Да, дай мне ровно месяц, и я отправлю тебя в Калифорнию в отдельном купе. Найму тебе сиделку, если понадобится. А сейчас моих денег хватит только на билет на автобус.