Неудачная вербовка - [2]

Для этого Лейбе требовался человек, имеющий доступ к секретным документам и, главное, испытывающий определенные финансовые затруднения. «Тогда он пойдет на все! — глубокомысленно рассуждал господин Гольдберг. Никуда не денется, голубчик!!! Я его куплю, продам и снова куплю! Хи-хи-хи!!!»

В поисках подходящей кандидатуры австрийский шпион обратился за помощью к госпоже Эрлих. Хая превзошла все ожидания и не только назвала имя, но даже указала, где конкретно живет подходящий человек…

Старший писарь штаба 16-й Сандомирской бригады пограничной стражи Игнатий Яковлевич Петкевич был человеком небогатым. Сын простого крестьянина, он после службы в армии не захотел возвращаться в родную деревню и остался на сверхурочную в должности писаря. К 1912 году Игнатий Яковлевич дослужился до старшего писаря, получая 48 рублей в месяц. По тем временам зарплата, конечно, не нищенская, но когда нужно кормить семью… Так или иначе, супруги Петкевич в роскоши не купались, и денег им не всегда хватало.

С некоторых пор Игнатий Яковлевич начал замечать за собой слежку. Какой-то подозрительный субъект молчаливой тенью следовал за Петкевичем, когда тот возвращался с работы, и также молчаливо исчезал. На следующий день все повторялось сначала. Так продолжалось несколько дней. 25 августа 1912 года незнакомец (как вы уже догадались, Гольдберг собственной персоной) наконец представился. Отведя Петкевича в сторону, он с заговорщицким видом намекнул на важное дело, о котором нельзя говорить на улице. «Давайте побеседуем у вас на квартире», — предложил Гольдберг. Удивленный Петкевич дал согласие, и Лейба обещал завтра же зайти к нему.

Следующий день был выходным. Ровно в 14 часов в квартире писаря раздался звонок. Поздоровавшись с хозяином, вербовщик с ходу «взял быка за рога». Игнатий Яковлевич не верил своим ушам. До сих пор он никогда не встречал живого шпиона и считал, что обитают они в основном в бульварной литературе. А тут — вот на тебе!!! Нарисовался!!!

Между тем Гольдберг, принимая молчание писаря за согласие, еще больше воодушевился. Какой он, однако, хороший психолог! Как верно выбрал себе жертву и как ловко ее опутывает! Сто пятьдесят рублей! Ну кто, скажите на милость, устоит перед подобной суммой? Конечно, он не выплатит этому простаку всего обещанного!!! Даст 100, нет, пожалуй, 80 рублей, а разницу приплюсует к своему гонорару. А теперь нужно припугнуть тупую деревенщину, дабы не вздумал подсунуть какую-нибудь копию.

— «Да, да, любезный, деньги вы получите только за подлинные документы»…

Петкевич молчал, поскольку с трудом пытался подавить в себе волну отвращения и презрения к наглому визитеру с маслеными глазками. Купить его, старого солдата, купить, словно уличную девку! Сперва старший писарь хотел собственноручно скрутить паршивца, но неожиданно в голову пришла иная мысль. Да, он достанет документы, пусть Гольдберг приходит в такое же время 9 сентября. На том и ударили по рукам. Когда наконец неприятный гость убрался восвояси, Игнатий Яковлевич не мешкая отправился к своему непосредственному начальнику — бригадному адъютанту, ротмистру П.И. Брагинцеву. Внимательно выслушав подчиненного, ротмистр тут же доложил о случившемся командиру бригады. Последний распорядился принять все надлежащие меры к задержанию шпиона с поличным.[3] План операции согласовали с местным жандармским управлением.

Для Гольдберга приготовили большой красный конверт с сургучной печатью, в котором находилось несколько старых ненужных бумаг. Конверт выглядел очень солидно, и можно было надеяться, что шпион клюнет на приманку. Брагинцев приказал Петкевичу доложить ему сразу, как объявится Гольдберг…

Тот объявился раньше намеченного срока, вечером 8 сентября, и сказал Игнатию Яковлевичу: «Передача документов состоится завтра, но не на квартире, а в коридоре пивной лавки на площади. Документы пускай принесет ваша супруга». Гольдберг подстраховывался. Русская охранка следила в те годы за всеми подозрительными личностями, а Лейба как нельзя лучше подходил под вышеуказанную категорию. Чтобы сбить со следа возможную слежку, он несколько раз на дню менял верхнюю одежду, петлял по улицам, проверяя, нет ли за ним «хвоста». Надо отдать должное — агент вел себя вполне профессионально!

На другой день утром жена Петкевича, которой муж все объяснил, пошла на встречу с Гольдбергом. В сыром и грязном коридоре пивной ее поджидал Лейба. Но и здесь передача не состоялась. На всякий случай он опять изменил место и шепнул, что будет ждать ее сегодня в 12 часов на квартире у одного из своих знакомых. Затем оставил адрес и скрылся.

Тем временем ротмистр П.И. Брагинцев тоже не сидел сложа руки. Из числа подчиненных он выбрал для предстоящей операции вахмистра Евдокима Береснева, старших писарей Михаила Забудского и Дмитрия Миронова, а также младшего писаря Василия Анфинникова. Кроме того, жандармское управление выделило в его распоряжение трех унтер-офицеров: Трофима Царькова, Филиппа Левчука и Сергея Шувалова. Брагинцев расставил людей на пути следования Гольдберга и у места предполагаемого свидания. Учитывая то обстоятельство, что шпион мог быть вооружен, всем участникам операции приказали взять с собой револьверы. После встречи Гольдберга с женой Петкевича в пивной засаду аккуратно перенесли к дому его знакомого, который оказался известным нам Генохом Кацом. Сам Брагинцев расположился на базарной площади, неподалеку от квартиры Каца, откуда осторожно наблюдал за домом. (В базарной толпе легко затеряться, не привлекая к себе внимания.) Ротмистр являлся довольно известной личностью в здешних кварталах и опасался, что его появление вызовет подозрение среди местных жителей, которые, по мнению Брагинцева, могли быть пособниками шпиона.