Неучтенный фактор - [8]

В Европе дела обстояли не лучше — все тоже самое, только людей в разы больше. В стороне от массовой истерии остались только развивающие страны, Китай и Россия. Туда Малик и эмигрировала, благо корпорации уже перестали смотреть на расовую принадлежность соискателя. Ее навыки пилота и импланты нашли применение в ресурсодобывающей корпорации «Даль», которая занималась не только нефтью, газом и полезными ископаемыми. Они также вели разработки в кибернетической сфере, торговали программными продуктами и оружием. Техника, снабжение и полная независимость от государства была многим как кость в горле, но «Даль» это не касалось. Мистер Черепанов рулил корпорацией твердой рукой и не позволял всяким террористам и шпионам подорвать ее деятельность. Своя собственная служба безопасности представляла собой военизированную группировку со своими тренировочными полигонами, техникой и оружием. Ни для кого не было секретом, что корпорация была наполовину государственной и именно такое ее применение позволяло России играть ведущую роль на Евразийском континенте, что естественно не нравилось Штатам и иже с ними. В политику Малик больше старалась не влезать — хватило и того, что раскопал Дженсен. А там где политика всегда грязь и дерьмо, которое приходится убирать таким вот Дженсенам и Причардам с Маликами соответственно. Поэтому она просто делала свою работу.

Ей дали новый грузовой конвертоплан разработки корпорации. Он был не просто гораздо больше прежней «Пчелки» — в три раза длиннее и в полтора выше и шире раза в два. Огромная послушная штурвалу машина с защитой от ЭМИ-удара, что очень сильно порадовало Малик и дополнительно установленной под днищем и на фюзеляже автоматическими турелями. Зачем это было сделано — непонятно, ведь назначение этого аппарата — возить грузы, но старший пилот ее звена сказал просто: у русских все должно быть универсальным. Сейчас он возит грузы, а потом, возможно, будет возить десант и высаживаться в зоне боевых действий. Тут турели будут играть решающую роль. Малик тогда просто кивнула, мол, поняла и больше не задавала вопросов.

Вообще Фарида старалась не поддерживать ни к кем дружеских отношений — приходила ровно в назначенное время на планерку и уходила сразу же после того, как старший отпускал их звено. Во время брифинга она молчала или записывала необходимые данные по полетной карте. Пилоты звена сначала удивлялись такому холодному отношению к своей компании, но сам старший группы, прошедший не одну горячую точку, был еще нелюдимее и закрытее, чем Малик. И быстро пресек все поползновения в ее сторону, чем тут же породил немало слухов, что они спят вместе ну и так далее. Фарида молчаливо была ему благодарна, что старший позаботился о ее спокойствии и даже как-то заикнулась об этом, но тот только рукой махнул — не стоит благодарности. Все в порядке. С тех пор за ней закрепилась слава начальственной подстилки, лесбиянки, фригидной суки ну и так далее, на что Малик, по большому счету, было наплевать. «Даль» начала новый проект и старший перевел ее туда, закрепив ее «Носорога» за мобильной добывающей платформой «Арктика», в просторечье прозванной «Ледышкой».

Корпорация стала разрабатывать нефтяной шельф в районе строительства Панхеи, причем очень быстро выкупила права на обследование и использование материала бывшей станции. Возможно, русские искали там технологии, возможно это было просто совпадение, но Малик прямо ухватилась за эту возможность увидеть своими глазами место, где погиб Дженсен.

Ледокол «Мир» притащил платформу на место и рабочие, все сплошь аугментированные ибо корпорация поощряла такое совершенствование человека, предлагая поступившему на работу бесплатное протезирование. И аналог нейропозина у них был свой, отчего Версалайф зубами скрипели, но русские были неприкасаемы — третьей мировой войны никто не хотел, а «Даль» не выбрасывала свой продукт на рынок, используя внутри корпорации. Поэтому какого-либо дискомфорта среди аугментированных не наблюдалось.

Когда Малик первый раз увидела разрушенную Панхею, она только головой покачала — из океана торчали металлические «зубы» обрушенных конструкций, пирс, словно срезанный бритвой, держался на честном слове. Сама Панхея располагалась не на самом глубоком месте — всего метров 60 до дна и давление в 6 атмосфер не смогло нанести ей такие разрушения. Однако они присутствовали и у пилота создавалось впечатление, что Панхею кто-то специально взорвал. Она, конечно, догадывалась, кто это был, но чтобы вот так, зная, что ты тоже погибнешь и пойти на это, необходима такая мощная сила воли и решимость, перед которой Малик просто преклонялась.

Батискафы с платформы то и дело ныряли вглубь, доставляли образцы грунта и не только. Знакомств она здесь не заводила, поговорить было не с кем и Малик уже почти проклинала свою замкнутость, но поделать ничего не могла — с ней никто не шел на контакт. Начальник диспетчерской службы и каргомастер были подчеркнуто вежливы, грузчики споро разгружали конвертоплан и Малик, заправив топливо, отправлялась в обратный рейс, нагруженная образцами и добытыми технологиями, пробыв на платформе от силы часа три. Все это время она либо проводила в кабине пилота, либо быстро обедала в столовой, если рейс затягивался. Вот и сейчас она привезла оборудование с материка, а загрузка обратно планировалась только на завтра — старший предупредил диспетчера о том, что его пилоту нужно будет перекантоваться сутки на платформе. Начальник службы выразил свое неудовольствие тем, кого пришлют к нему с грузом, но старший только усмехнулся.