Нетронутые снега - [17]

Молодой техник Иван Бояркин вышел из приисковой конторы. Он быстро, почти бегом, подошел к Серому, который был привязан тут же возле забора. Отвязав повод, вскочил в седло.

Главный инженер Якорев наказал как можно быстрее вручить телеграмму-молнию управляющему Аргунову, который вчера уехал на прииск Талакан.

Крупной рысью, часто подстегивая коня плеткой, Бояркин спешил на прииск. Дорога все время шла лесом. Когда кто-нибудь попадался навстречу с возом, он осаживал Серого, съезжая в сторону, а потом погонял снова. На Талакан Бояркин приехал в полдень. Возле шахт он увидел горного мастера Шилкина. Несколько рабочих пытались поднять соскочившую с рельс вагонетку. Шилкин помогал им. «Ох и силен же», — подумал Бояркин, когда горный мастер будто легонько толкнул плечом груженый вагончик, и тот послушно заскочил на рельсы.

— Михайлыч, Николая Федоровича не видел? — спросил техник.

— На Миндиху уехал. У нас был, а потом туда махнул.

Бояркин круто повернул Серого и поскакал по тропе, проложенной прямо через гору. Ключ Миндиха был в двенадцати километрах от Талакана. Там приисковое управление вело разведку.

Бояркин увидел Аргунова еще издали: тот вылез из шурфа и сидел, что-то записывая в блокнот.

— Николай Федорович, молния! — крикнул Бояркин, спрыгивая с Серого, и протянул Аргунову телеграмму.

Управляющий неторопливо развернул телеграфный бланк и стал читать:

«Немедленно выезжайте управление также необходим приезд Якорева и Узова».

Телеграмма была подписана начальником главного управления. Аргунов удивился: только три дня тому назад он был в главном управлении. Что стряслось? Кажется, все обстояло благополучно. Годовой план золотодобычи выполнен к 7-му ноября. Программа на новый производственный год утверждена. Прирост запасов дан большой.

Правда, основательно попало за разведку, вернее, за большой объем разведки, которую он развернул, перерасходовав деньги, но разведка дала свои результаты: деньги не ушли на ветер. Его предупредили, чтобы он впредь увязывал свои действия с главным геологом управления — и только.

Зачем начальник вызывает с ним инженера и главного бухгалтера, было тоже непонятно. Когда прощался, Петр Ильич сказал:

— Ну, теперь не скоро свидимся. Счастливо работать!

И вот…

Бояркин стоял возле костра и о чем-то разговаривал с разведчиками.

— Ваня, — обратился Аргунов к молодому технику, — сейчас же скачи на Талакан и найди Узова. Пусть он немедленно едет в Аларск. Вечером мы выезжаем в управление.

Скорый поезд подходил к станции. Колеса вагонов проскакивали последние стыки рельс. Состав быстро терял скорость. Дружно зашипели тормоза, и поезд остановился. Из вагона вышли три человека. Все они были одеты в меховые куртки ороченского покроя, беличьи шапки, унты из шкурок сохатиных лап и теплые меховые рукавицы. На перроне толкалось много народу, и приезжие скоро затерялись в шумной толпе.

Опускалась морозная ночь, смолкал городской шум, зажигались огни.

Утром Аргунова пригласили в кабинет начальника управления Союззолота.

Лысоватый человек сидел за большим письменным столом и что-то сосредоточенно писал. На столе, кроме бумаг и телефона, находились образцы богатств Забайкалья. Здесь были касситерит, кварц, галенит, большая друза горного хрусталя и другие минералы. А рядом с массивной чернильницей стоял отлитый из бронзы чистокровный сеттер. Художник заставил его сделать стойку на дичь, и пес застыл в такой позе навечно.

По-видимому, начальник куда-то торопился. Это было видно по его движениям, по тому, как он читал, как косо на бумаге накладывал резолюции и, отбрасывая бумажку в сторону, брал другую. Но когда в кабинет вошел Аргунов, он оторвал взгляд от бумаги не дописал слово, быстро встал из-за стола и крупными шагами пошел навстречу. Аргунов был уже без ороченской куртки, в костюме стального цвета. Брюки были заправлены в высокие унты.

— Здравствуйте, Николай Федорович, здравствуйте! Жду вас, жду. Прошу, садитесь, — пригласил начальник, пожимая Аргунову руку.

Петр Ильич Ведерников хорошо знал Аргунова, этого таежного человека, который всем своим сердцем любил приискателей, любил матушку-тайгу, любил свое дело. Аргунов умел видеть то важное, основное, чем живет прииск, хорошо понимал, что нужно для людей, которые работают далеко в тайге. И еще одно хорошее качество имел Аргунов. Это — неутихающую жажду нового дела, это — неутомимость в поисках его. Когда до Аргунова доходили слухи, что где-то там, далеко в тайге, найдено золото, он, часто рискуя жизнью, пробирался в таежную глушь вьючно, пешком, с котомкой за плечами, на плотах по бурным незнакомым рекам, искал это место, находил его, проверял. Но в то же время он не безрассудно бросался на эти поиски. Нет, он умел выбрать из всех легенд о богатом золоте одну и детально проверить ее. И он почти никогда не ошибался. Так был открыт Канар, богатый прииск, который находился в тайге за 500 км от железной дороги. Много было положено труда, чтобы найти это богатство, наладить золотодобычу, обеспечить людей продовольствием, за реки, за хребты по бездорожью забросить инструмент. Вот такой человек стоял сейчас перед Ведерниковым.