Нет жизни никакой - [17]
— Тяни! — прохрипел он, бросив конец тросика полуцутику.
Тот явно знал, чего от него ожидают, поскольку никаких вопросов не задавал, а зажав тросик в зубах, взвился вверх. Тросик натянулся и тонкой струной зазвенел. Сам Никита, со скрежетом вытащив из внутренностей кабинки громадное ржавое колесо, насадил его на такую же ржавую ось, торчащую из дощатой стены. И начал колесо крутить, скрипя зубами от натуги.
Воспользовавшись тем, что бдительность полуцутика ослабла, Степан Михайлович вырвался из его рук и брякнулся на песок. И, отдышавшись, стал отползать.
— Куда ты? — не разжимая зубов, прохрипел полуцутик. — Там менты! Ифриты злобные! Тебя на куски порубят!
Степан Михайлович не сразу понял, что Г-гы-ы обращался именно к нему. Он не успел ничего ответить, потому что подал голос Никита.
— Не успеем, Г-гы-ы! — крикнул Никита. — Повяжут нас!
— Никогда нельзя терять надежду! — отозвался полуцутик. — Крути!
— А ты тяни… Нельзя терять надежду… Сам, небось, если совсем туго станет, просто в воздухе растворишься, и все. Знаю я тебя.
— Ничего подобного, — сказал полуцутик как-то не совсем уверенно — похоже, он и хотел именно раствориться в воздухе, когда ифриты прорвуться через кусты.
— Да, как же…
Дальнейшего продолжения перебранки Степан Михайлович не слышал. Он раздвинул крыльями листья кустов и выглянул наружу.
Ифритов вблизи не было видно. Весь взвод застрял у того самого барака, где голубобородый бригадир прибивал плакат. Врезавшись в толпу обнаженных красавиц, двухголовые стражи порядка завязли там накрепко.
Верно оценив ситуацию, девицы сразу поняли, что их обожаемому осеменителю грозит опасность, и поэтому всеми силами старались затормозить движение ифритов. А те — какими бы неотесанными мужланами ни были — все-таки не решались рубить прелестно оформленные тела на бесформенные куски, ограничиваясь только угрожающими рыками и деликатными тумаками, тогда как красотки на применение силы не скупились.
Здорово помятый голубобородый бригадир не без труда отодрал себя от песка и, прихрамывая, принялся взад-вперед бегать в опасной близости от общей свалки, оглашая жаркий пляжный воздух возгласами вроде:
— Требую немедленно прекратить безобразие! Или:
— Вы ответите за незаконное прерывание процесса производства, — пока кто-то из ифритов не приложил его рукояткой чудовищного ножа по шее и не положил тем самым конец его оглушительным воплям.
Нарастающий механический рев заставил Степана Михайловича вздрогнуть и отвлечься от наблюдения.
— Готово! — раздался голос Никиты.
На Турусова сверху спланировал полуцутик и подхватил бывшего главного редактора журнала «Саратовский Арарат» за цветастый хвост.
— Р-руки пр-рочь! — возмущенно заорал Степан Михайлович, но было уже поздно. Никита последним могучим Движением крутанул свое колесо, от чего вся кабинка содрогнулась и заревела еще пуще.
Никита прыгнул в кабинку и, придерживая дверцу, Крикнул:
— Скорее там!
— Иду! — откликнулся полуцутик и, размахнувшись, швырнул Никите попугая-Турусова.
Степан Михайлович только слабо вякнул, описав по воздуху правильную параболу и приземлившись в ладони Никиты. Тот невнимательно уронил Турусова себе под ноги, дождался, пока на борт кабинки с криком: «Отдать концы!» влетит Г-гы-ы, и захлопнул дверцу.
Пахнущий машинным маслом полумрак тотчас окутал Степана Михайловича от клюва до хвоста. Он закрыл крыльями маленькие попугайские свои глазки и подобрал под себя лапки — как раз в тот момент, когда кабинка, страшно задрожав, сорвалась с места и взмыла в воздух.
— Ого! — услышал Турусов голос Никиты — не мрачный уже и не раздраженный, а веселый — будто Никиту приключение со взводом ифритов нисколько не взволновало, а напротив — послужило причиной для прекрасного настроения. — Вот так скорость. А ты, Г-гы-ы, все скулил — на хрена мы эту штуковину сперли… Как бы мы без этой штуковины от ментов свалили?
— Если б мы эту штуковину не сперли, — пропыхтел невидимый в темноте полуцутик, — то к нам никакие менты не нагрянули… бы!
Никита в ответ только хмыкнул.
Кабинка на полной скорости неслась вперед. Или вверх. Или куда-нибудь в сторону — Степану Михайловичу, лежащему в полной темноте на грязных досках в обличье попугая, сложно было разобраться, в каком направлении двигалась похожая на сельский туалет кабинка, внутри которой он, собственно, и находился.
Когда-то герр Мюллер жил в Баварии, любил темное пиво, отечественные порнографические фильмы и электроприборы корейской сборки, которые при всей своей ущербности были невероятны дешевы и тем для герра Мюллера привлекательны.
— Йа, йа! — говорил герр Мюллер, приобретая очередное произведение корейских мастеров. — Дас ист фантастиш!
Неизвестно, сколько бы еще герр Мюллер радовался подобным приобретениям, если б в одно солнечное сентябрьское утро за пару дней до своего пятидесятилетия не попал под трамвай, управляемый своим земляком, который, как, наверное, и все баварцы, тоже любил темное пиво и порнографические фильмы.
Угодив в Первый Загробный Мир, герр Мюллер нисколько не растерялся, тут же устроился служить в местную милицию, благо при жизни был бухгалтером в полицейском департаменте, но, не имея совершенно каких бы то ни было пробивных качеств, постоянно подпадал под сокращения и выговоры за медлительность и нерасторопность и был переведен во Второй Загробный Мир, а потом еще дальше — пока не докатился до такой глуши, как Тридцать Третий Загробный, где мертвецов-землян, кроме него, собственно, и не было почти.
Вы полагаете, что в загробном мире наконец-то обретете покой? Вы крупно ошибаетесь! Загробный мир отличается от нашего только тем, что «силы правопорядка» в нем — не «менты», а ифриты, великаны и богатыри, а «теневой бизнес» держит мафия не людская, а оркско-гоблинско-тролльская!А вот что делать в таком мире людям? Да то же, что делали они и при жизни! Единственное «но»: коль вы были не в ладах с законом при жизни, не в ладах с законом быть вам и после смерти!
Приятно познакомиться! Обитатель «блатного» загробного мира, в котором после смерти (чаще всего — насильственной) «живут по понятиям» наши родные «братки», воскрес!Притом — путем не эзотерическим, а привычно-криминальным! А вместе с ним вернулся на грешную Землю верный друг и соратник по послесмертью — полуцутик, тоже намеренный сделать в нашем мире бандитско-бизнесменскую карьеру! Что дальше? Жизнь — во всех ее проявлениях!!!Ироническая фантастика? Ироническая фэнтези? Решайте сами!
Когда кажется, что жизнь разрушена… Когда перед тобой закрыты все двери… Не стоит отчаиваться. Стоит улыбнуться новому дню и пошире открыть глаза. Возможно, счастье уже поджидает тебя за углом. Вот и Нина Соколова, от которой ушел муж всего за несколько дней до Нового года, прихватив их совместные сбережения, не ожидала, что вынужденная поездка в деревню к матери станет для нее началом новой счастливой жизни.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Лучших из лучших призывает Ладожский Князь в свою дружину. Из далеких селений спешат на его зов избранные. Но полон путь опасностей и неведомых страхов – лесные и водяные духи, нечисть и оборотни заступают дорогу отважным избранникам Князя. Далеко, за грань реальною, за кромку мира уходят герои, чтобы отобрать жертву у всесильного и безжалостного Триглава. Есть ли что-то на свете, чего не одолеют бесстрашные витязи Белеса? Все осилит отважное и любящее сердце, когда впереди его ждет светлая ЛАДОГА.
В этом мире на равных сосуществуют эльфы, орки, вампиры, оборотни, люди, рожденные в нем, – и люди, занесенные в него из далекого будущего.Здесь воюют беспрерывно, а ненавидят с наслаждением и со вкусом – северные земли напирают на южные, люди и оборотни грызутся, как одержимые, а представители Старших народов плетут хитрые интриги, намереваясь поставить, наконец, на место представителей народов Младших.Здесь начинается история лихого парня по прозвищу Квазимодо – бродяги, авантюриста, непревзойденного бойца и ловкого вора.
Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пестрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус поднимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и темные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя — Викинги.