Нет войне конца - [5]

Многочисленные геральдические эмблемы свидетельствовали о присутствии в городе представителей других благородных домов. Большинство из них Рэвен знал — сказывались годы принудительной зубрежки в детстве, — но некоторые видел впервые. Скорее всего, это приехали на праздник провинциальные семьи, которых и благородными-то можно было назвать с большой натяжкой. Едва ли во всем роду у них насчитывалось больше одного стоящего воина.

Рэвен откинулся на жесткую деревянную спинку своего сидения, наслаждаясь обожанием толпы. Он видел, что в основном народ чествовал Албарда, но это не имело значения. Людям нравилось, чтобы их короли-воины и выглядели как воины, а брат куда больше соответствовал этому образу.

Впереди, рыча от натуги, повозку тянуло огромное мощное существо с широкими плечами как у грокса-тяжеловоза. Длинная мускулистая шея твари, возвышавшаяся над телом метра на четыре, оканчивалась хищной птичьей мордой со злобными глазками и острым клювом. Это был аждархид, нелетающая птица, в природе обитавшая в равнинной местности небольшими семейными группами. Несмотря на нелепый вид, аждархиды считались опасными хищники, способными с легкостью разделаться даже с хорошо вооруженным охотником. Черепные имплантаты, всверленные в голову птицы, заставляли ее подчиняться воле новых хозяев. Рэвен порой задумывался о том, что произойдет, если их удалить. Проснется ли в прирученном звере дикая природа хищника?

Однако аждархид был не единственным монстром в кортеже.

Следом за повозкой тяжело ступала обезьяноподобная маллагра — одна из последних представительниц своего рода, обитавшего в высокогорных лесах Унтарской возвышенности. Выпрямившись в полный рост, она достигала семи метров в высоту. Тело маллагры покрывал густой рыжеватый мех. Это было чрезвычайно мощное животное на коротких присогнутых ногах с длинными руками, достаточно сильными, чтобы пробить даже очень прочную броню. Голова маллагры, по форме напоминавшая пулю, представляла собой кошмарную помесь хитиновой брони, как у насекомого, и зубастой акульей пасти. Такой ничего не стоило заглотить человека целиком. У маллагры было шесть глаз: первая пара смотрела вперед, как у хищника, вторая располагалась по бокам, как у падальщика, последняя скрывалась в складках кожи у основания шеи.

Албард не понаслышке знал о том, что такое любопытное расположение глаз делает охоту на маллагр крайне непростым занятием. Как и у аждархида, в череп маллагры были встроены имплантаты, подавлявшие животные инстинкты. Этой твари была уготована особая роль в триумфальной процессии. Шею и запястья животного надежно сковывали колодки из кости и бронзы, на которых висел десяток человеческих трупов. Они покачивались в такт гигантским скачкам монстра. Ветер переменился, и запах мертвечины нахлынул в повозку. Албард наморщил нос.

— Трон Императора, как же они воняют.

Рэвен повернулся, чтобы взглянуть на обнаженные тела. К ребрам каждого была прибита дощечка с указанием его вины. Лишь одно правонарушение каралось подобным образом — ересь.

— Боюсь, за все приходится платить, — пробормотал он себе под нос.

Албард нахмурился.

— О чем это ты?

— На поклонников змеиных богов устраивают облавы перед каждым торжественным событием, — пояснил Рэвен. — Как-никак, должны же мы как-то демонстрировать наше рвение в соблюдении новых порядков, а также ревностно искоренять былые пороки этого мира. Имперская истина требует жертв. — Рэвен усмехнулся. — А всего сотню лет назад там могли бы висеть мы с тобой.

— Дом Девайн отрекся от веры в змеиных богов больше ста лет назад, — ответил Албард, когда гускарлский полк впереди начал перестроение.

— Повезло нам, да? — сказал Рэвен. — Как там мама говорила? Ах, да: «Вовремя предать — это не предать, а предвидеть».

Албард резко обернулся при упоминании о ненавистной мачехе, но Рэвен не придал значения реакции брата.

Пред ними предстала цитадель — монолитный каменный массив, вырезанный из толщи горы геоформирователями Механикума. Рэвен тогда еще не родился, но видел пикты и читал историю создания цитадели — пресыщенное пафосом повествование о том, как по воле примархов раскалывались континенты, менялся облик целых миров… ну, и так далее в том же духе.

Архитектурное творение и вправду поражало воображение. Это был истинный монумент искусству строителей, не жалевших средств и усилий, и не упустивших ни единой возможности укрепить бастион любыми возможными средствами. Только в голову полного безумца могла придти мысль брать приступом эту крепость с толстыми стенами из желтого камня, высокими башнями, единым порталом из посеребренного адамантия и хитроумной системой потайных ходов.

Пред серебряными вратами стоял сам Киприан Девайн, прозванный врагами «Адским Клинком». Для жителей этого мира, своих подданных, он являлся главнокомандующим силами Империума.

Рэвен звал его отцом.

Лорд Девайн возвышался над полом на добрых десять метров в облачении «Рыцаря «Сенешаль» — огромном двуногом конструкте с суровыми очертаниями и несглаженными углами, созданном по имперской технологии тысячелетней давности. Он стоял, слегка пригнувшись так, словно вот-вот ринется в бой. Ноги «Рыцаря» состояли из поршней, оплетенных кабелями, которые поверх закрывались пластинами зеленой с черным брони, находящими одна на другую, словно у гигантского болотного черепашника.