Нет войне конца - [49]

У Белата были бледная кожа и темные волосы, свойственные многим калибанийцам, но глаза были ярко-синими, а не привычными карими или серыми. Его волосы были коротко стрижены, что на фоне длинных кос Астеляна сразу же бросалось в глаза. Лицо Белата несло молчаливую торжественность.

Прибывший остановился перед Астеляном и в приветствии прижал кулак к своей груди. В ответ Астелян кивнул, и ему в глаза сразу бросилась одна деталь.

— Что это? — спросил Астелян, указывая на правый наплечник Белата. У обычных космодесантников на нем располагались знаки отличия и ранга, но у Магистра Ордена на нем красовался герб — щит, разбитый на бело-синие четверти, украшенный мечом, сжатым когтистой лапой.

— Это — символ моего ордена, — ответил несколько озадаченный Белат. — Ордена Крыло Ворона.

Недоумевающий Астелян посмотрел на Галедана.

— Один из рыцарских орденов, — ответил капитан. — Знак отличия калибанийцев.

— А это? — сказал Астелян, осуждающе переводя палец на другой наплечник Белата, на котором символ Темных Ангелов обрамлял темно-зеленый фон.

— Блистательный Лев Эль’Джонсон постановил, что воины с Калибана должны носить зеленый цвет — цвет лесов нашего родного мира, — без малейшего намека на вызов ответил Белат. — Это должно нам напоминать о сражениях под командованием Льва за обладание властью над Калибаном.

Астелян без комментариев кивнул. Оба Магистра Орденов стояли в тишине, еще несколько биений сердца рассматривая друг друга, прежде чем Астелян заговорил вновь.

— Приветствую на борту «Копья Правды», — сказал он, протягивая руку. — Рад познакомиться.

Белат смутился, а затем, улыбнувшись обезоруживающей улыбкой, пожал руку Астеляна.

— Это честь для меня, — ответил молодой Магистр Ордена.

Сопровождаемый своим окружением, Астелян провел Белата из стыковочных доков в главный зал, который простилался на всю длину «Копья Правды». Шагая к ближайшему скоростному лифту, они проходили мимо огромных сводчатых арок, за которыми виднелись готовящиеся к сражению космодесантники Астеляна. Отделение за отделением, облаченные в силовые доспехи воины, отправлялись на стрельбы и тренировки под строгим надзором своих сержантов. Знамена покинули свои места на стенах помещения, вмятины и царапины на броне тщательно замазаны краской, торжественные клятвы перед символами Легиона обновлены.

— Мой Орден тоже готов к сражению, — заверил Белат, когда группа остановилась перед дверями лифта.

Один из охранников почетного караула выступил вперед и нажал на широкую пластину на стене. Дверь лифта распахнулась. Астелян вступил внутрь и оставил позади эскорт. Лифт оказался кубом приблизительно десять футов в длину во всех направлениях с толстыми пласкритовыми стенами. Галедан, Асторик и Мелиан присоединились к ним.

— А действительно ли он готов? — спросил Астелян, когда дверь, закрывшись, хлопнула.

Лифт затрясся, и начал быстро поднимаясь сквозь палубы боевой баржи.

— Не понял? — сказал Белат, повышая свой голос так, чтобы его было слышно сквозь грохот цепей и механизмов.

Задрожав, лифт на мгновение остановился, а затем продолжил движение, но уже горизонтально, продвигаясь к носу баржи. Прежде чем ответить, Астелян внимательно посмотрел на него.

— Мы созданы, чтобы нести галактике мир и слово Императора — произнес Астелян. — Хотя мы можем принести и войну, но мы не должны жаждать этого.

— Мы были созданы, чтобы сражаться — парировал Белат.

— Да, но мы несем ответственность за выбор, против кого мы должны сражаться, — сказал Астелян. — Когда мы идем в бой, мы должны быть уверенны, должны знать, что поступаем правильно. Отсюда приходит наша искренняя радость победе. Мы становимся ужасающим противником, мы совершаем страшные вещи, чтобы другие узнали о безумном страхе наших врагов. Гнев, выпущенный наружу, не нужно и не должно останавливать. Неустанные в нападении, сильные в защите, всё это признаки Астартес. Наверное, нас все-таки слишком легко побудить к войне, даже из-за пустяка, но мы должны помнить, что мир, сокрушенный под нашими пятами, может затаить обиду, и потребуются целые гарнизоны и множество ресурсов, чтобы охранять его. Мир же, который по доброй воле принимает мудрость Императора, должно встречать как брата, поскольку он добавляет силу, а не умаляет её.

— Наши тела и разум усовершенствованы для того, чтобы стать мечом Льва, — сказал Белат. — Куда он его направит, туда и падет наше лезвие. Не наше дело судить, мы просто приводим в исполнение его волю. Позволь дипломатам, и бюрократам обсуждать причины, а нам позволь посвятить себя уничтожению наших врагов.

Как будто подчеркивая слова молодого Магистра, лифт внезапно остановился и где-то над ним зазвенел звонок. Галедан открыл дверь и три капитана вышли в коридор. Белат бодро зашагал вперед, но Астелян придержал его за руку, развернув так, что их лица находились друг напротив друга.

— Также как и я, ты командуешь более чем тысячей самых прекрасных воинов в галактике, — сказал Астелян. — Император дал нам силу и власть, но при этом требуется трезвый ум, чтобы владеть ими мудро. Я не знаю, что ты узнал о войне в своем ордене, но то, что я от тебя услышал, является кровавым и бессмысленным, и только дурак может поступить так.