Нет причин умирать - [14]

Дом Мойры поразительно напоминал Келли его собственный. Три спальни, терраса и даже большое фасадное окно были точь-в-точь как у него. Остановившись снаружи, он откинулся на своем сиденье и постарался настроиться на визит к больному человеку. Он знал, что понимание ужаса болезни так и не пришло к нему. И, что еще хуже, к нему не пришло осознание того, с какой бешеной скоростью эта болезнь убивает Мойру. Почти каждый день он собирался проводить хотя бы часть вечера с Мойрой, но, так или иначе, навещал ее все реже и реже. И дело, конечно же, было не в том, что он не беспокоился о ней. Джон Келли беспокоился об этой женщине настолько, насколько вообще был в состоянии беспокоиться о человеке. Но он не мог смириться с мыслью о том, чтобы принять страшное положение Мойры – и потому просто-напросто отказывался об этом думать. Что, кстати сказать, было вполне в его духе. И возможно, именно эта черта его характера и стала основной причиной того, почему много лет назад он вступил на путь, который привел его к такой сильной алкогольной и наркотической зависимости, что едва не погубила его. Келли слишком часто пытался уйти от реальности.

Он сделал глубокий вдох, вышел из машины и заставил себя подойти к входной двери. Путь его лежал через маленький садик перед домом, который был точь-в-точь как у него, за исключением того, что в садике Мойры не было ни единого сорняка и безупречно ухоженные клумбы окружали вымощенный прямоугольный участок. Поднявшись по ступенькам, Келли остановился на несколько секунд, чтобы в очередной раз глубоко вдохнуть, прежде чем позвонить в дверь. Разумеется, у него был собственный ключ, но с тех пор, как Мойра заболела и ее дочки ухаживали за ней, Келли больше им не пользовался. Почему, он и сам не мог толком объяснить.

Дженифер открыла дверь. Она была стройной, симпатичной, с точно такой же копной светлых волос, как у матери, добрыми карими глазами, широкой светящейся улыбкой и атлетическими ногами. Она не имела ни малейшего представления о том, что красива. Джон Келли тоже больше этого не замечал. Все, что он видел, – самого сильного и смелого человека, которого когда-либо встречал. Она была еще так молода и все же так хорошо справлялась с происходящим. Да, она поставила себе цель максимально облегчить последние дни матери.

Увидев Келли на пороге, она ослепительно улыбнулась. Как у нее это получается, он не знал. Он видел усталость в этих карих глазах и был уверен, что и Мойра это видит, но Дженифер все равно старалась улыбаться.

– Мне… мне очень жаль, – пробормотал он в качестве приветствия.

Дженифер встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Она была довольно высокая, значительно выше своей миниатюрной мамы, это уж точно, но Келли, со своими шестью футами и двумя дюймами, возвышался и над ней.

– Ты здесь, – тихо сказала она, – все остальное не важно.

– Честное слово, Джен, я хотел приехать раньше.

– Я знаю.

И она действительно знала. Келли и Дженифер были друзьями, с того самого момента, как он начал встречаться с ее мамой. Келли полагал, что, возможно, он был чем-то вроде улучшенного варианта ее настоящего отца, проходимца родом из Средней Англии и среднего класса, который систематически избивал жену на протяжении всего их несчастливого брака. Если верить Мойре, никто из девочек не знал об отцовских выходках, но Келли никогда не был в этом по-настоящему уверен. Так или иначе, он дорожил отношениями со всеми тремя сестрами ничуть не меньше, чем с их матерью. А может, даже и больше, если бы Келли признался честно сам себе. У него самого был сын Ник, уже взрослый, почти тридцатилетний мужчина, но Келли каким-то образом умудрился упустить почти все его детство. Ника растила практически одна мама. И не только после того, как они с Келли развелись, но и раньше, потому что Келли проводил слишком много времени в поисках материала в пабах и в клубах на Флит-стрит. Дома его почти не видели. Не так давно, когда Ник разыскал Келли после стольких лет отчуждения, они начали строить то, что Келли называл очень специфическими отношениями. Но при этом по иронии судьбы Келли гораздо лучше знал о взрослении всех трех дочерей Мойры, чем собственного сына. На его глазах все три девочки превратились из маленьких детей в молодых женщин. Особенно это касалось Дженифер, которой было только девять, когда ее мама и Келли стали встречаться. И за эти годы они действительно стали для него как родные дочери. И они тоже, как и Ник, многое ему прощали.

Тем не менее в последнее время он стал чувствовать себя немного неловко в компании девочек, которых так обожал. И дело было лишь в огромном чувстве вины, которое поглощало все его существование в те часы, когда он не спал. Девочки всегда любили его таким, какой он есть, и никогда не вменяли в вину его абсолютную неспособность принять тот факт, что мать тяжело больна.

Келли последовал за Дженифер наверх, в спальню Мойры. Они шли почти бесшумно по толстому красному ковру. Он знал, что Мойра не спускалась вниз уже больше недели, но, как ему сказали, она все еще могла, хоть и с трудом, вставать с кровати, чтобы сходить в уборную рядом со спальней.