Нет плохих вестей из Сиккима - [41]
«Заткнись и отвечай только на вопросы!»
«Хорошо. Я буду отвечать только на вопросы».
«Зачем вы хотели поставить радиостанцию в Лхасе и в Шамбале?»
«Чтобы передавать свободным и угнетенным народам слова воплощенных вождей».
«Бухарина и Зиновьева? Рыкова и Троцкого? Кого я еще упустил? Перечислите поименно».
«Я не знаю. Все так быстро меняется. – Профессор Одинец-Левкин поправил очки, в глазах появилась страшная растерянность. – Пока я находился в экспедиции, многие из тех, с кем я беседовал, исчезли. Исчезли даже те, о ком и думать так нельзя. Теперь не знаю, с кем посоветоваться».
«Предположим, вы дошли до Шамбалы, – негромко произнес майор, отгоняя мысли о сержанте Дронове, которого уже стоило опасаться. – Значит, радиостанция, поставленная в Стране счастливых, вещала бы от имени выявленных нами врагов народа?»
«Не знаю. Право, не знаю. Я только ищу путь».
«Почему на поиски Шамбалы направили именно вас?»
«Я ученый человек, но из простой семьи. Мои родители сочувствовали народникам».
«При обыске в вашей квартире нашли много патронов. Зачем вам столько?»
«Для порешения различных животных в пустынях Азии».
«Не исключая и человека?»
«Если обстоятельства к тому понудят».
«Но начать стрельбу вы, конечно, намеревались в Москве?»
Профессор понял намек. Когда хотят убить собаку, говорят, что она бешеная.
Майор Каганов тоже понял. Мысли профессора не были для него тайной. Правда, кричать он не стал. Соцвреда криком не возьмешь. Сегодня, милая Альвина, сирени отцветает куст. Он бормотал про себя запавшую в память строку и молча смотрел на профессора. Ли́са, наверное, уже проснулась. Она не знает, где ее отец. Она представить себе не может, что я каждый день по многу часов провожу с профессором Одинцом-Левкиным. Хитрая зловредная бестия, посмотрел он на профессора. Выглядит жалко, но умен и присутствия духа не теряет. Посвящен. Видит себя архатом, достойным. Как мудрый Арья, мечтает освободиться от перевоплощений. Ради этого, только ради этого, такие, как профессор Одинец-Левкин, готовы травить народ идейными ядами, жестоко убивать вождей, обманывать партию, тайно продавать земли иностранным хозяйчикам. Они думают, что вступили на последнюю и высшую тропу, а потому свободны. Думают, что видят глазами сердца.
Майор раскрыл тонкую папочку.
Выписки из писем, отчеты сексотов, протоколы допросов.
Вот многозначительная цитата. Взята из рассуждений мадам Блаватской – известной теософки, много лет умножавшей в народе невежество. «Никогда человечество не задумывалось над явлением жизни архата. Принято видеть архата в области облачной. Рекорды мышления ужасны и смешны. Истинно, Мы, братья человечества, не узнаем себя в представлениях человеческих. Наши облики так фантастичны, что Мы думаем порой, что если бы люди переменили свою фантазию на противоположную, только тогда наши изображения приняли бы верную форму». Это точно. Самый верный облик врага народа – ядовитая змея или пес смердящий. Ли́са – чудо, она милая, но ведь и она написала заявление, когда въехавший в квартиру профессора сотрудник НКВД по-своему распорядился некоторыми вещами. «Плоский чемодан типа «глоб-троттер» с инициалами. Индусское бронзовое божество. Слоны чугунные. Продал часть мебели, а остаток отдал мне неохотно. Пропало фунта четыре серебряных вещей, которые хранились в сундуке. Пропали эти вещи в то время, когда я лежала в больнице. Еще он взял дверной ковер без моего согласия и отцовскую лампу в восточном вкусе. А из шкатулки пропало голубое эмалевое ожерелье. Недавно, когда я рассказывала знакомому об этом ожерелье, то он заявил, что видел это ожерелье у киноартистки». Растерявшиеся, не понимающие мира люди. Почти безработные, живут в уплотненных квартирах, продают вещи. А пишут, что «архат, идя к высшим мирам, беспределен во всех проявлениях». Ну да! Если архата правильно прижать, он впадает в ничтожество.
Глядя на профессора Одинца-Левкина, майор старался не думать о его дочери, но не мог, не мог. Опасная неправильная нежность к Ли́се заливала его сердце сладким туманом. Она верит, в чистоте своей она убеждена в том, что отец скоро вернется. Ну, исчез, так это он просто уехал. Отец и раньше исчезал внезапно, Ли́са убеждена, что он уехал по делам. А профессора взяли в парикмахерской, цирюльники знают, о чем не следует болтать. «Отец, наверное, уехал». Майор жалел Ли́су: «Наверное». – «Он у меня странный, правда?» – Странный? Конечно. Каким еще может быть соцвред?
Майор старался не думать о Ли́се, и не мог, не мог. Она, наверное, уже проснулась. Она сейчас думает о нем. Целовать голое плечо, гладить волосы. Как много нежности можно услышать в шепоте. Невозможно понять, как слизняки, вроде этого «профессора», могут порождать такое волшебство. Черт побери весь этот голландский аукцион, в ходе которого цены не набавляют, а наоборот, играют на понижение!
– Сегодня, милая Альвина...
– ...сирени расцветает куст.
