Несущий Свет - [68]

В приложении втором к Воле описан ряд ограничений для текущих носителей Семени Хаоса. Нарушение ограничений карается смертью.

Воля Одина, Владыки Империи, двадцать первое июня трехсот второго года от явления моего.»

У Асциены перехватило дыхание. Вот что было истинным толчком к мятежу. Последней каплей, что заставила мятежных учеников действовать, а народ Империи принять их действия и также восстать. Один хотел ограничить магов того времени. Приложений, судя по всему, не сохранилось, но, видимо, ограничения магам не понравились. Потом до Асциены дошло, что помимо этого Владыка хотел ввести, по сути, крепостное право для всех сословий. Асциена перечитала документ. Действительно для всех. Благородные, если они не прошли обучение, также лишались бы права на перемещение по землям Империи. Это было бы пощечиной всем аристократам Империи! Получалось, ты, если не было возможности обучаться, был или заперт на работах в полях, или должен был отправиться на опасные производства на фабриках. Из других отрывков книг того времени Асциена знала, что на фабриках часто не проживали и десяти лет, уж очень опасной и утомительной была там работа.

А ведь древний маг Лингмар, дядя Корал, писал, что и до того было много социальных напряжений, граничащих с бунтом. Этот указ, Воля Одина, могла взорвать мир того времени. По сути, она и взорвала. Маги не стерпели, открыли людям в столице, что их ждет, и вспыхнул мятеж. Один пал, появились новые боги, вчерашние маги, ученики Академии. И падение Одина при этом поглотило столицу Империи с прилегающими провинциями. Асциена поежилась.

Она верила в Одина. В то, что тот был идеальным и обещал идеальный мир. Но теперь она не могла не видеть, что он ошибался. Слишком быстро менял общество. Слишком сильно давил на людей. Подавлял их. Слишком от них отдалился и забыл о горестях простого люда. И поплатился за это крахом всего, чего добивался за триста лет. Хотя сперва прогресс не столько откатился, сколько застыл. Окончательное падение цивилизации, культуры и знаний случилось позднее, в Войну Богов. Когда было уничтожено все, что Великим богам удалось сохранить от достижений Одина. Асциена взяла листы, вырванные из книги. Это действительно были заметки Пелагина.

«К Пираму подошли сразу Рамой и Косария, и жители уже отчаялись увидеть рассвет. Амер появился уже посреди побоища, ближе к вечеру этого скорбного дня. Он сразу отбросил нападавших, около десяти тысяч человек. Его сила принудила Рамоя сбежать, но Косария, слишком гордая для бегства, приняла бой. Трижды она сжигала Амера, но тот несмотря на раны смог ранить ее своим мечом. Косария не выдержала, и бежала тоже, но не далеко. Убийца Богов нагнал Дыхание дракона на следующий день и убил.

Не прошло и недели, как он настиг и Рамоя. Кара Богов, этот безумный палач свободных городов, пал. Амер вернулся в Пирам и помогал раненым и обездоленным. Кроме того, что он спас всех от войск безумных богов, он помог потом сотням простых людей. Многие начали спрашивать у меня после той битвы, как Амер остался столь человечным, несмотря на то что стал богом. Ведь остальные боги в лучшем случае не обращают внимания на страдания народа, а чаще являются причиной этих страданий. Когда меня спрашивают об этом, я рассказываю им о судьбе Амера. Его долге, его любви, его мести. Это грустная история, но после десятка пересказов, я решил доверить ее еще и бумаге, дабы сделанное Убийцей Богов добро не забыли.

Так вышло, что я знал Амера с юности, будучи интендантом в легионе, где он служил. В юности он завершил курсы в одной из Академий, но не остался там, предпочитая службу в армии. Этот достойный молодой человек к тридцати пяти годам уже получил под командование когорту в легионе Цапля. При этом, в нем не было ни капли благородной крови. Только честь, доблесть и дисциплина.

Но потом в его жизни случилась трагедия, имя которой безразличие богов. Во время…»

Кажется, дальше было пропущено страница или две. Текст дальше гласил:

«… поклялся мстить и отомстил. Будучи таким же человеком как мы, он обратился с молитвой к Одину, и Один поведал ему способ убийства богов. Два года ковал Амер свой меч, способный убить бога. И наконец, закалив клинок он отправился к Тремору Владыке Небес, и спросил с него за все. Амер убил бога, виновного в величайшей трагедии своей жизни. И сам стал богом. Таким было чудесное свойство меча, который Один вручил Амеру. Этот меч страшил богов одним своим видом и размером. Но куда страшнее был гнев Амера.

Несмотря на то, что Амера теперь вела вперед Месть, ему было свойственно и Милосердие. Ни один из богов не тратил столько сил, помогая простым людям и спасая их. Несмотря на свое прошлое в легионе, а может быть и благодаря ему, Амер терпеть не мог сражения. Многие сражения он завершал, воздвигая невидимую стену между сражающимися. Он убивал богов, но редко убивал кого-то из их гвардий. Хотя псов Рамоя стоило бы истребить целиком, как показали дальнейшие события.

Амер стал добрейшим из богов для людей и злейшим для других богов. Илаим знал это и готовился к нападению Амера, но это его уже не спасло. Будучи отличным воином и солдатом, вооруженный великим мечом, Амер был непобедим для других богов. Только такие воины как Косария или Кульцин могли хотя бы немного противостоять Амеру. Хотя с Кульцином Амер никогда дел не имел, тот не подавлял бунты, а заботился о внешних границах Империи.»