Нестор Махно, анархист и вождь в воспоминаниях и документах - [23]
То же относится и к винокуренным заводам: «Все принадлежавшие владельцам заводов, а также и другие земли, подлежащие конфискации, в севооборот которых входил из последних 4 лет до 1915 года посев картофеля и хлебов, предназначавшихся для винокурения, в полном составе, со всеми угодьями, лесами, торфяными болотами, полезными ископаемыми, водами, со всеми сооружениями, постройками, инвентарем живым и мертвым, признаются неприкосновенным фондом национализованных винокуренных заводов»[68].
Вся земля бывших нетрудовых имений делилась на две части, из которых одна поступала в ведение наркомзема для организации общественного хозяйства, а другая — крестьянству для уравнительного передела. Что же касается инвентаря, то он целиком оставлялся за органами наркомзема. Приведем несколько пунктов из постановлений наркомзема о распределении земель во временное уравнительное пользование, именно те, которые являлись пунктами расхождения между украинской деревней и советской властью. «Взятый под учет и контроль живой и мертвый инвентарь, запасы кормов и продовольствия; дома, постройки и прочее имущество имений и хозяйств бывшего нетрудового пользования поступают в распоряжение уземотделов» (и. 80). Согласно п. 82, «уземотделы обязаны принять меры к возвращению самовольно захваченного живого и мертвого инвентаря и прочего имущества бывших нетрудовых хозяйств. Особо важные меры принимаются уземотделами к возвращению племенного и рабочего скота и сложных машин и частей их (локомобилей, паровых плугов, молотилок, жаток, сеялок и веялок, механических грабель и т. д.)». Согласно п. 86, «с прокатных пунктов инвентарь в первую очередь предоставляется землепользователям, образовавшим товарищеское хозяйство (коммуну, общественную обработку земли, трудовую артель и т. д.) и во вторую — единоличным хозяйствам»[69].
Это вызывало острое недовольство крестьянства, которое предложило нечто иное: «Земельный вопрос должен быть разрешен во всеукраинском масштабе на всеукраинском съезде крестьян на следующих основаниях: вся земля (разрядка моя. М. К.) в интересах социализма и борьбы против буржуазии должна перейти в руки трудового крестьянства. Исходя из принципа, что земля ничья» и пользоваться ею могут только те, которые трудятся над ней, кто обрабатывает ее, земля должна перейти в пользование трудового крестьянства Украины бесплатно по норме уравнительно-трудовой (разрядка моя. — М. К.), т. е. должна обеспечивать потребительную норму на основании приложения собственного труда (разрядка в тексте. — И. К.). Впредь же до разрешения земельного вопроса коренным образом съезд выносит свое пожелание, чтобы земельные комитеты на местах немедленно взяли на учет все помещичьи, удельные и другие земли и распределили бы их между безземельными и малоземельными крестьянами, обеспечив их и вообще всех граждан (разрядка моя. М. К.) посевными материалами»[70].
Крестьянской стихии, забиравшей во время крестьянских беспорядков в 1905 и 1907 гг. помещичий хлеб, инвентарь, производившей запашку помещичьих полей, стремившейся захватить всю помещичью землю в свои руки и видевшей в этих актах свою революционную волю, был противопоставлен принцип изъятия части земель и всего помещичьего инвентаря, который крестьянство считало своим, на организацию общественного хозяйства. Не только кулаки и середняки были сторонниками этой резолюции и противниками организации колхозов, но и бедняки еще не изжили мелкобуржуазных иллюзий возможности стать самостоятельными хозяевами. Данные мероприятия, минуя необходимые этапы, стремились, казалось бы, кратчайшим путем повести деревню к социализму; они привели к тому, что все крестьянство оказалось против нас. Никакие комбеды в 1919 г. не смогли спасти положение.
Чем беднее был район, тем больнее отражались законы советского правительства на крестьянстве. В Юго-западном крае к совхозам отошло много культурных хозяйств и земли сахарных заводов. Батраков, которые могли бы пойти в совхозы, было мало, да и сами батраки, подобно бедноте, стремились стать самостоятельными хозяевами и потому резко отрицательно относились к мероприятиям, отнимавшим у них часть земли. «Я был на Украине, — говорил годом позже председатель ВУНИК г. Петровский, — и видел, что, когда есть возможность батраку взять три, четыре, десять десятин и быть хозяином, этот батрак возьмет их и не пойдет в условиях донецкого шахтера работать в советском хозяйстве. Такой опытный агитатор, как т. Калюжный, выступая в Черниговской губернии перед крестьянской массой в 5–7 тысяч человек, боялся заговорить о необходимости сейчас приближения к коммунальной форме хозяйства. Но когда он заговорил о таком устройстве, при котором определенный клочок земли будет распределяться для определенных крестьян, тут вся эта семитысячная толпа слушала его с затаенным дыханием»[71].
Недаром в 1919 г., — как писал т. Лебедь, — были «нередки. случаи перехода целыми группами комбедчиков» к Махно.
В этом пункте нашего аграрного законодательства мы провели в жизнь наследство, оставленное нам от социал-демократических времен. Признавая выгодность крупного производства по сравнению с мелким, законодательство делало логический вывод о необходимости сохранения крупных имений, забывая, что в период революции вопросы политического расчета, немедленного политического эффекта являются превалирующими над вопросами экономическими. Эту ошибку совершила и польская компартия, не разделившая помещичьих земель во время занятия Польши Красной армией. Эта же ошибка привела к гибели Венгерскую советскую республику, поскольку крестьянство не получило там всей помещичьей земли. Недаром, учтя уроки истории, пленум ИККИ постановил в апреле 1925 года
