Неспящий - [54]

Глава 8. Есть такие истории…

Никто никогда не предупреждал, что смерть станет для меня самой желанной наградой. Казалось бы, ты столько можешь успеть, столько пережить, столько совершить, Совершить с большой буквы, особенно когда тебе не придётся умирать ни завтра, ни через неделю, ни когда-либо вообще… Но я чертовски устал. Устал испытывать эту боль каждый раз, когда выхожу вперёд, расправив плечи и не отрывая взгляда от бесконечного горизонта. Устал терять, устал смотреть, как умирают все те, кого я пытался защитить, устал быть запертым в этом бесконечном цикле, не знающем ни жизни, ни смерти, ни прошлого, ни будущего.

Когда я остался один, я будто бы научился ощущать пустоту каждой клеткой своего тела. Только сейчас я вдруг понял, что я действительно никогда не был один, и вдруг всё оборвалось в один миг. Мне не потребовалось много времени, чтобы собрать свою небольшую дорожную сумку и выехать из Маргониса в течение вечера. Куда я направлялся? Конечно же, на юг. Путешествие далось достаточно легко — может, слава и бежала впереди Виатора Бессмертного, хаэрэ, взбаламутившего половину мира пару месяцев назад, но она уж точно не бежала впереди нескладного мальчишки Тори, не облачённого ни в доспехи, ни даже в одежду благородных ма-тору. Так что оставаться незамеченным мне не составляло труда. Я останавливался в паре деревень, где жили совершенно «нормальные» люди, и удивлялся, как сильно они похожи на земли, где я вырос. Я жадно вслушивался в разговоры прохожих, но, к сожалению, не получал никаких новостей. Это пугало меня и сеяло внутри зерно сомнения, но я отгонял эти мысли прочь, потому что убеждённость в правильности своего выбора — это единственное, что подталкивало меня идти вперёд. Вокруг тем временем нарастало лишь беспокойство: новости о трагедиях в двух резервациях уже разлетелись по миру, и, казалось, только у ленивого нет своего мнения на этот счёт. Кто-то поддерживал теорию жестокого королевского заговора, другие же напротив — осуждали даже попытку думать, что молодой и прекрасный король способен на подобные злодеяния. Наконец, когда природа вокруг снова начала встречать меня рисовыми полями и тёплым ветром, до меня начали доходить первые слухи. Король Рекс и его верные придворные наконец отыскали рецепт вакцины, исцеляющей сомнамбул! Резервации в срочном порядке снабжаются чудодейственным зельем! Восхитительная новость, не правда ли? И что бы люди делали, без этой вакцины, подоспевшей так вовремя?..

Впрочем, менялись не только настроения в обществе. Что я также заметил — так это переменившееся поведение гвардейцев. Они стали всё чаще приглядываться к проходящим мимо юношам, что-то искать в их карманах и сумках, нервно озираться по сторонам. Если бы я в детстве знал, что стану разыскиваемым государственным преступником за вынужденную попытку спасения мира… То наверное я бы тогда посчитал взрослого себя отличным парнем.

Я уже потерял счёт поселениям, которые миновал, поэтому названия не запомнил. Но в ночь, когда я остановился в одной злополучной таверне, в мою комнату вломился крепкий мужчина в гвардейской форме. Он посмотрел на меня озлобленным взглядом, но, к моему удивлению, лишь бросил на постель смятое письмо и быстро удалился. Я зажёг свечу и развернул свиток. Посреди листа красовалось лишь два слова: «Не едь.» Почерк показался мне до боли знакомым, и в моей голове будто бы зазвучал уже подзабытый, но успевший стать родным голос дорогого друга. Но я встряхнул головой и постарался гнать эти мысли прочь. Мне всё ещё не давала покоя мысль о том, что только один человек мог рассказать королю о существовании Ари, и о том, что это наиболее удобная единица в комбинации моей случайной трагической смерти. Письмо я, конечно, сжёг, потому что даже если бы Аббе и решился меня предостеречь, то я бы его всё равно не послушал. Слишком многое я прошёл, чтобы помочь этому миру. И я должен был посмотреть в глаза тому, кто, как оказалось, списал меня со счетов сразу после выполнения грязной работы.

Меня настигли пятого октября около двенадцати часов пополудни в небольшом городке недалеко от Остэра. На одной из мощёных желтоватым камнем улиц, я услышал за спиной шаги. Обернувшись, я увидел трёх гвардейцев, с совершенно каменными лицами вытолкнувших вперёд черноволосую Ари, безмолвно глотающую слёзы. Она смотрела мне в глаза, словно моля о помощи, как будто бы это её история заканчивалась здесь и сейчас. Я же смотрел на неё пустым и каким-то чрезмерно спокойным взглядом, хоть внутри меня и бушевал примитивный животный страх. Стрела вошла мне в грудь с тихим глухим звуком, и, к сожалению, боль пришла сразу. Жадно хватая ртом воздух, я развернулся и по возможности быстро направился в сторону площади. Кажется, я услышал, как Ари толкнули снова, и она совершенно неправдоподобно, почти скуля, прокричала: «Это тебе за тейна Фебуса!» Кажется, во мне даже остались силы усмехнуться. Актриса из неё просто ужасная.

Я вывалился из переулка на площадь, когда часы на башне били полдень. Во всей своей привычной неуклюжести, я умудрился подавиться собственной кровью и совершенно не по-рыцарски закашляться, хрипя, словно недобитый кабан. Люди вокруг суетливо толпились и кричали, но я вдруг поймал себя на том, что безумно рад видеть их сейчас. Вероятнее всего, они никогда не узнают, кем я был, и что я сделал для них, но меня грела мысль о том, что они также не подозревают, какое светлое их теперь ждёт будущее. Жаль, что я уже не мог различить их лиц. Тогда я прикрыл глаза и увидел лицо Аббе, лицо его сестры, лица всех тех, кто помогал мне на моём пути, лица всех тех, кому я причинил боль. И, погружаясь в темноту, я вспомнил пшеничные кудряшки и жёлтые ехидные глаза.