— Ну-с, прекрасная незнакомка, — сухо произнес он, указывая белведке на лежак, — пора тебе представиться и объясниться.
— Кэита Рут.
Белведка не поклонилась, а просто втянула голову в плечи.
— Итак, любезная Кэита Рут, ты звала на помощь в известное время в известном тебе месте. Где по случайности как раз оказался я. Чем обязан?
Непоследовательный, сбивчивый рассказ женщины сводился к тому, что она, профессиональная жена, долгое время обслуживала крупного занкарского дельца по имени Сейр Ют. То ли она надоела ему, то ли по какой иной причине, но он передал ее новому владельцу — Пач Лу. Это не было в традициях Занкара, где профессиональные жены обладают статусом подчас высшим, чем их счастливые любовники. К тому же оба этих персонажа — Сейр Ют и Пач Лу — по своему положению были несравнимы. Внезапное изменение судьбы для Рут явилось не переменой мест, а жесточайшим оскорблением, которого не могла стерпеть гордая белведская душа. Вот почему, несмотря на смертельную опасность, она пошла за Кондрахиным до конца, совершенно не зная его, не задаваясь вопросом об исходе.
Гибель полутора десятков белведов, причиной которой она являлась, ее, похоже, также не волновала.
— Ладно, — подвёл итог Юрий, — но что нам делать дальше?
Белведка одарила его недвусмысленным взглядом.
— Тот человек, что привёз нас сюда, подчиняется тебе? Я не совсем поняла…
Вопрос белведки Кондрахин проигнорировал. Он пока и сам не знал, каково нынешнее распределение сил. Есть ли какие резервы у Манаити, или вся его рать полегла в доме противника? Если так, то эта квартира — убежище ненадежное. Припрут Манаити к стенке, расколется. "Да, — поскреб в затылке Юрий, — похоже, все мы сошли с ума. Особенно я. Положим, у Манаити был повод пойти на штурм. Кто знает, какие тут правила игры. Но на кой ляд в эту авантюру ввязался я? Да не просто ввязался, а, по сути, стал ее инициатором? Запала в душу прекрасная пленница? Вот она, бери. Сидит и предвкушает".
Что делать дальше, Кондрахин не знал. В таких ситуациях лучше не ломать понапрасну голову, а дать работу рукам. Юрий достал стреляющую трубку.
В своё время, в диверсионном центре, он, наряду с другими курсантами, с закрытыми глазами разбирал и собирал оружие советского, германского, японского, чехословацкого, американского производства. Как ни причудлива конструкторская мысль, она вынужденно подчиняется общим правилам. Не стало исключением и оружие белведов.
"Стрелялка", как за незнанием истинного названия именовал её Кондрахин, представляла трубку около полуметра длиной. Один конец открытый, второй закрыт наглухо. Ближе к нему две неравные части трубки соединялись по резьбе. Внутри оказался длинный тонкий баллон, соединенный с тугоподвижной кнопкой на корпусе. Как уяснил для себя Кондрахин, баллон заправлялся жидким воздухом. При стрельбе впрыскивалась какая-то доза содержимого баллона и, мгновенно расширяясь, выталкивала заряд — стальной шарик около восьми миллиметров в диаметре. Небольшой запас их Манаиси передал вместе со стволом. Заряжание производилось с дульной части; шарики удерживались в заданном положении с помощью магнита. Просто и изящно. Правда, ни о какой кучности стрельбы не могло быть и речи. Зато тонкую трубку можно незаметно нести хоть за пазухой, хоть привязанной к голени.
Итак, есть временное убежище, есть и оружие. И прекрасная (наверное) Кэита Рут на шее (чёрт бы её побрал!). Хорошо ещё, что молчаливая.
Опровергая его заключительную мысль, белведка подала голос:
— Как мне называть тебя, ган?
— Юрен, машинально отозвался Кондрахин, запоздало подумав, что зря назвал ей уже достаточно широко известное на Белведи имя.
— Юрен-ган, мне кажется, что это жилище мало годится как для любви, так и для жизни.
Кондрахин внутренне усмехнулся такому тонкому различию: жизнь и любовь — понятия разные. Интересно, его несостоявшаяся жена Марина, попади она в эту квартиру, стала бы сетовать? Например, на отсутствие мебели? Он прогнал эту мысль, и образ Марины, и всё-всё земное.
Прошло не менее часа с тех пор, как уехал Манаити. Когда он вернется и вернется ли вообще? Неожиданный стук в дверь заставил Кондрахина вздрогнуть. Захватив ствол, он вжался в стену около входной двери.
— Это я, Манаити, — донесся шёпот снаружи.
Не меняя положения, Кондрахин откинул запор и отворил дверь.
В квартиру ввалился бледный, более обычного, Манаити, и тут же привёл в действие все замки.
— Они сожгли ресторан, — сообщил он упавшим голосом.
Кондрахина мало волновало материальное положение Манаити, тем не менее он изобразил сочувствие.
— Что предпримем?
Вместо ответа Манаити прошел в комнату и тяжело рухнул на лежанку рядом с белведкой. Сейчас её прелести, похоже, совершенно не волновали бандита.
— Ничего не понимаю, — признался он некоторое время спустя. — Пач Лу никто по сравнению со мной. А он не просто посмел, он сделал это.
По просьбе Кондрахина Кэита Рут пересказала свою историю.
— Сейр Ют? — встрепенулся Манаиси. Тогда всё понятно…
Вскоре стало понятно и Кондрахину. Сейр Ют оказался одним из лидеров преступного мира Занкара, против которого Манаити был ровным счётом — никто. Как, на каком основании, матерый мафиози передал свою профессиональную жену в руки Пач Лу, осталось невыясненным, но не меняло сути происшедшего. Манаити стал врагом обоих. И, если своеволие Пач Лу можно было воспринимать, как маленькую, хоть и досадную помеху, участие в этом Сейр Юта следовало рассматривать, как смертный приговор. Манаити был близок к отчаянью.
