Неспетая песня - [18]

 – Как договорились, в пять у Пушкина. Но должен тебе сообщить, - продолжал Яша, - что мне тоже снилась ты. Такая же красивая и такая же любимая, как наяву.

 – Нет, Яшенька, я до пяти часов без тебя не доживу. – Вдруг капризным тоном заявила Лена. – Я жду тебя в четыре, и не спорь со мной. Целую. – В трубке послышались короткие гудки.

   Без четверти четыре Яков стоял на приморском бульваре у памятника Пушкину. В этот раз он был без цветов, поскольку они направлялись на выпускной бал. Но времени было много, и молодые люди шли неспеша, прогулочным шагом. 

6

   Ирина Яковлевна сбилась с ног: уже второй раз приезжая на «Привоз». Ей всё казалось, что на столе чего-то не будет хватать, что надо найти что-то особенное, не стандартное. Она начала в уме перечислять все блюда, которые задумала на завтра. Трижды  пыталась это сделать, и трижды у неё ничего не выходило: где-то на двадцать пятом или двадцать шестом блюде она сбивалась.

   Вдруг перед ней мелькнуло знакомое лицо, женщина, которая жила в их дворе, торговала раками.

– Вот это то, что мне нужно! - Обрадовалась Ирина Яковлевна и подошла к продавщице поближе.

 – Здравствуйте, соседка. – Улыбнулась она. – Я не знала, что вы торгуете такой прелестью. А у Вас нет этой прелести покрупнее. Что-то Ваши раки мелковаты.

– Не переживайте, – успокоила соседку торговка, – через час у меня не останется ни одного малюсенького рака. Фрида, Вы не знаете Фриду? Через пять минут будет здесь с бочкой пива, и увидите, как разметут этих раков.

 - А что делать мне? Мне тоже нужны раки. – Призналась покупательница. - Но не те, что подметают к пиву, а те, что подают к столу.

 – Хорошо, – шёпотом произнесла ракоторговка, - если Вы можете держать тайну, то я Вам скажу, что сегодня мне привезут вечерком раков такой величины, что одного хватит на два стола. Приходите часиков в восемь вечера. Ша! Не задавайте вопросов. Подниметесь по железной лестнице на второй этаж и спросите у любого Ксеню. Так вот Ксеня, это я. Только никому ни слова. Идите и не оглядывайтесь.

  Ирина Яковлевна покинула рынок и отправилась домой. В восемь часов она сидела у Ксении в маленькой комнате, пропахшей рыбой.

- Давно вы здесь живете? – поинтересовалась гостья.

– С самого рождения. - Отвечала хозяйка, отбирая раков покрупнее.

 – А вы здесь знали такую Катю Кузнецову? – последовал ещё один вопрос.

– Катю Кузнецову? – переспросила хозяйка. – Да у нас  с ней был один горшок на двоих. Мы были словно сестры.

 – Расскажите, что Вы о ней знаете, и куда она уехала. -  С любопытством стала выяснять Ирина Яковлевна.

 – Куда уехала, не знаю. А расскажу вам, мадам, такую историю. Когда в Одессу вошли фашисты, они стали метить евреев, а у нас здесь по соседству жил еврей Давид со своей женой и маленьким сыном Яшей. Хороший добрый и отзывчивый такой мужчина. Красавец писанный, сейчас и артистов таких не найдешь. А жена его Маша, по нации молдаванка, души в нем не чаяла. Ещё бы, такой мужчина. Так вот. Как повели евреев на расстрел, Мария уцепилась за руку Давида и не отпускает. Только и сказала Кате Кузнецовой, они были большими подругами, не оставь, дескать, Яшу. А назавтра мы узнали, что всех евреев расстреляли и с ними Марию. Ну, Катя взяла малого себе в сыновья и Кузнецовым назвала, даже как-то документ, вроде, выправила. А когда мужа Катиного на фронте убили, то отдала мальчишку в деддом. А что делать? Своих двое, время тяжёлое. Так сколько тебе ещё раков? – Ксеня показала довольно объёмный матерчатый мешочек. – Хватит, хватит. – Задумчиво сказала соседка. - Она положила на стол деньги, взяла покупку и, не прощаясь, ушла. Только слышала Ксения, как в коридоре раздавались её стенания, - какое горе! Боже, какое горе!

   На выпускной вечер собрались не только выпускники, было и немало гостей. Училищный оркестр играл попеременно то советскую музыку, то нечто близкое к джазу. Одеты ребята были стильно. Галстуки соревновались в пестроте, подошвы в толщине, а брюки в зауженности. И хотя руководство училища вело усиленную борьбу с западным влиянием, но оно, влияние, выдерживало натиск советской идеологической машины и проникало в души молодежи все глубже и глубже. Поэтому в репертуаре оркестра доминировали ритмичные мелодии, а такие допотопные танцы, как вальс, звучали по необходимости, чтобы не дразнить дирекцию и парторганизацию.

   Вот в то самое время, как в оркестре зазвучал великий Штраус, а Яша с Леной стояли у буфета и пили лимонад, к ним подошла разодетая по последней моде Вика.

 – Привет сестричка. – Широко улыбаясь своим ярким ртом, приветствовала она Лену. – Я хочу пригласить твоего кавалера на вальс, поскольку объявлен белый танец. Ты мне не откажешь?

– Я нет. Спроси моего кавалера. – Ответила белокурая головка и снова обратилась к напитку.

   Яков вальсировал с Викой легко и плавно. Изящная шатенка точно плыла по паркету, вместе со своим партнером привлекая всеобщее внимание красотой и грацией.

 – Я редко тебя вижу в общественных местах, а сестричка перестала приглашать меня, держа своего молодого человека на коротком поводке. – Съязвила Вика.