Несовершенные любовники - [7]
«А мы и не припоминаем ничего такого!» Да наполнятся радостью их души! Они желают быть вне истории, вне генеалогии, они хотят быть лишенными порта приписки метеоритами, свалившимися с неба, прибывшими сюда сразу шестнадцатилетними, они не желают быть убийцами, и я не знаю, чего они вообще желают, они, разрушившие мою жизнь.
Первые четыре дня после нашего знакомства они неотступно, словно два ангела-хранителя, ходили за мной: в столовую, на крыльцо школы, в гимнастический зал. Когда они поднимали ко мне свои лица и вопрошающе, безмятежно и доверительно смотрели на меня, я просто обалдевал. Мне хотелось избавиться от них и убежать к своим дружкам, но какая-то неведомая сила удерживала меня на месте. И я не мог сопротивляться этой силе. Может, они больные, мелькала в моей голове и такая мысль. «Ну и липучки же эти придурки», — сказал мне мой лучший друг Поль на следующий день после появления близнецов. Они подняли ко мне головы все с тем же видом, по-видимому, не поняв слово «придурки». «Не лезь к ним», — сказал я Полю. А потом, не знаю, как это получилось, но уже через минуту мы валялись на земле с Полем, сцепившись так, словно между нами долгие годы зрела ненависть, хотя никакой ненависти не было, — нам никогда в жизни не приходилось переживать такого сильного чувства, впрочем, и причин для нее тоже ни разу не находилось, мы росли спокойными, уравновешенными детьми, без особого блеска в глазах, в полном согласии с окружавшим нас миром. Это была не ненависть, а, скорее, предчувствие всех горестей и сложностей, которые нам предстояло узнать, скорого окончания нашего беззаботного детства, предчувствие чего-то огромного и смутного, что бродило еще далеко от наших девяти лет, но уже загадочным образом нашло к нам путь.
Лео и Камилла отступили назад, молча разглядывая нас с ангельским видом. Они вовсе не выглядели испуганными, они смотрели, скорее, как бы это сказать, с равнодушным любопытством. Они украли у меня мою победу. Мне хотелось, чтобы их глаза расширились от ужаса и чтобы после нашей с Полем схватки они бросились ко мне на шею. Мне хотелось выглядеть в их глазах чемпионом. По крайней мере, во время тех, казалось бы, далеких событий, которые, однако, имели место совсем недавно, я, видимо, вообразил себя «взрослым», защищающим двух малышей. Я чувствовал, что выгляжу смешным и глупым.
На уроках они вели себя словно паиньки, слушая с умным видом учительницу, но я знал, чувствовал, что они слушают лишь самих себя, и я мечтал подслушать их мысленные переговоры, подключиться к потоку тончайших ощущений и парящих в воздухе слов. Время от времени я помогал им, наклоняясь то вправо, то влево, поскольку их посадили по обе стороны от меня, я помогал им найти нужную тетрадь или книгу, начертить строчки или подчеркнуть слова в прописях.
Так длилось четыре дня. Все это время Поль не удостоил меня даже взглядом, а затем наша учительница вернулась и я, вновь оказавшись в своем классе, вздохнул наконец с огромным облегчением: я больше не был «проветренным», я снова стал нормальным учеником. Меня до чертиков достали Лео и Камилла. Поль ни словом не обмолвился о них, и мы, как и прежде, стали лучшими друзьями.
А потом случилась эта история с Клодом Бланкаром. Я сразу заметил, что этот малец с мстительным и назойливым характером — это сейчас я так выражаю далекие детские чувства, а в то время я называл его маленьким засранцем — постоянно крутится вокруг них.
Несколько дней он вертелся вокруг них на школьном дворе в отличие от меня, даже не желавшего смотреть в их сторону, поскольку мое задание было выполнено: я помог им сделать первые шаги в новой школе. Если, конечно, существовало такое задание, в чем у меня уже не было большой уверенности. От этой мысли я чувствовал жжение под кожей, меня, казалось, жгло изнутри пламя стыда. Никто, возможно, не поручал мне никакого задания, и директор, по-видимому, ничего не говорил. Это могло означать лишь одно: меня настолько охмурили два сопляка, что я сам выдумал сцену с директором, которой на самом деле и в помине не было. И это, конечно, ужасно. Хотя по сравнению с последующими постыдными событиями, тот случай был совсем безобидным. Однако легкий стыд из далекого детства по-прежнему жжет меня.
То есть они сами, Лео или Камилла (или оба), выделили, выбрали меня из семерых старших учеников. Причем выбрали не из симпатии или потому, что хотели подружиться, а для того, чтобы выйти из щекотливой ситуации, в которой они оказались после крика Клода Бланкара: «А кто из них мальчик?», и обрести подле меня поддержку и защиту.
Это означало, что они прочли на моем лице некий знак слабости или нерешительности, который был столь очевидным для свежего взгляда чужаков… А может, все было гораздо серьезнее. И малыш Бланкар не мог даже представить, каким эхом отзовется его злой вопрос.
Меня больше не интересовали Лео с Камиллой, но их сложно было не замечать. Прежде всего потому, что они ходили всегда парой, то есть вместе, и еще потому, что каждый раз, когда они проходили по школьному двору, от них исходила какая-то волна умиротворения, которая затормаживающе действовала на играющих. Они легко сближались с детьми, без каких-либо сложностей присоединялись к группам учеников, случайным или сбитым в дружную компанию, но, так или иначе, их присутствие неизменно влекло за собой спад активности у ребятни. Дело в том, что Лео с Камиллой «беседовали», и если было занятие, которое нам и в голову не могло прийти, так это беседы. Мы были мало отесанной малышней, и в плане соблюдения приличий нам не хотелось брать пример с взрослых. Другие ученики, смущенные и изумленные их правильной манерой говорить, умением выражать свои мысли, а также легким акцентом, поначалу старались так же вежливо отвечать им, что и становилось причиной регулярного замедления броуновского движения в школьном дворе. Я же ощущал их присутствие периферийным зрением и даже спиной, точно зная, что за ними, словно ищейка, тащится Клод Бланкар.
«История картины» — первое знакомство российского читателя с творчеством Пьеретт Флетьо, одного из наиболее ярких дарований во французской литературе второй половины XX века. Это роман-притча, книга с секретом, с двойным, а то и тройным дном. Суховатая, респектабельная героиня романа, столкнувшись с произведением искусства, претерпевает череду необычных внутренних преображений, сама становится творцом, изобретателем, истолкователем своей биографии и внутреннего мира.«У Пьеретт Флетьо особый дар: она чувствует себя как дома в дебрях человеческого сознания и умеет показать его таким, каково оно есть.»Хулио Кортасар.
Семейная сага Марины Ивановой «Главное выжить», – это исповедь перед людьми! Судьба трех поколений женщин из одной семьи не жалует ни одну из них. Но в этой жизни, мы все на испытании. Целая эпоха молчаливо наблюдает, – справятся наши герои с трудностями, смогут выжить в предоставленных обстоятельствах. Что выберут пороки или добродетель? Об этом вы узнаете, прочитав сборник романов Марины Ивановой, – «Главное выжить».
В третий том вошли повести и рассказы, объединенные общим названием «Сказки для умных».
Владение словом позволяет человеку быть Человеком. Слово может камни с места сдвигать и бить на поражение, хотя мы привыкли, что надёжней – это воздействие физическое, сила кулака. Но сила информации, характер самих звуков, которые постоянно окружают современного человека, имеют не менее сокрушающую силу. Под действием СМИ люди меняют взгляды и мнения в угоду тем, кто вбрасывает информацию на рынок, когда «в каждом утюге звучит». Современные способы распространения информации сродни радиации, они настигают и поражают всех, не различая людей по возрасту, полу, статусу или уровню жизни.
В этой книге две остросюжетные линии. Действие нечетных глав романа происходит во времена революции и начала гражданской войны. Четные?– описывают события наших дней, происходящие на фоне рейдерского захвата Часового (читай?– военного) завода. Объединяет их общее пространство?– крупный губернский город в центре России. В романе?– Пермь. Но с таким же успехом это мог бы оказаться Воронеж, Иркутск, Владивосток…Героев?– юную романтичную барышню и умного, беспринципного «нового русского» – разделяет столетие. Каждый из них проходит свой путь приключений, испытаний и преображений, свой отрезок истории России.
«Страну коров» мог бы написать Томас Пинчон, если бы ему пришлось полгода поработать в маленьком колледже. Пирсон своей словесной эквилибристикой и игрой со смыслами заставит читателя буквально мычать от удовольствия.Чарли приезжает в колледж Коровий Мык, где он еще не знает, чем ему, координатору особых проектов, предстоит заниматься. Задачи, кажется, предельно просты – добиться продления аккредитации для колледжа и устроить рождественскую вечеринку с размахом.Но Чарли придется пободаться с бюрократией: в колледже есть два противоборствующих лагеря, и их вражда может помешать ему добиться цели.
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.
В безмятежной деревушке на берегу дикого острова разгораются смертельные страсти. Прекрасный новый мост, связавший островок с материком, привлек сюда и многочисленных охотников за недвижимостью, желающих превратить этот девственный уголок природы в туристический рай. Но местные владельцы вилл и земельных участков сопротивляются. И вот один из них обезглавлен, второй умирает от укуса змеи, третья кончает жизнь самоубийством, четвертый… Это уже не тихий остров, а настоящее кладбище! Чья же невидимая рука ткет паутину и управляет чужими судьбами?Две женщины, ненавидящие друг друга, ведут местную хронику.
Роман «Битва» посвящен одному из знаменательных эпизодов наполеоновского периода в истории Франции. В нем, как и в романах «Шел снег», «Отсутствующий», «Кот в сапогах», Патрик Рамбо создает образ второстепенного персонажа — солдата, офицера наполеоновской армии, среднего француза, который позволяет ему ярче и сочнее выписать портрет Наполеона и его окружения.
Лю — двадцать лет. Она бедна, красива, рисует психоаналитические картины-каламбуры и мечтает преуспеть в жизни. Свои похождения, начавшиеся со встречи с известным писателем ЖДД, который ввел ее в круг развращенных интеллектуалов и коррумпированных политиков, она доверяет своему другу Дику — диктофону. Став любовницей нескольких писателей, владельцев художественных галерей, богатых торговцев и депутата-мэра, она открывает для себя удовольствия тех, кто живет в мире, где все, что имеет заоблачную цену, переходит в разряд бесплатного.Лю — роман-буфф, острая сатира а-ля Свифт, высмеивающая в розово-черных тонах культурно-политическую жизнь Франции конца прошлого века.
Сентябрь 1812 года. Французские войска вступают в Москву. Наполеон ожидает, что русский царь начнет переговоры о мире. Но город оказывается для французов огромной западней. Москва горит несколько дней, в разоренном городе не хватает продовольствия, и Наполеон вынужден покинуть Москву. Казаки неотступно преследуют французов, заставляя их уходить из России по старой Смоленской дороге, которую разорили сами же французы. Жестокий холод, французы режут лошадей, убивают друг друга из-за мороженой картофелины. Через реку Березину перешли лишь жалкие остатки некогда великой армии.Герой книги, в зависимости от обстоятельств, становятся то мужественными, то трусливыми, то дельцами, то ворами, жестокими, слабыми, хитрыми, влюбленными.