Несмотря ни на что - [113]

Он сел рядом с подругой, так как ноги будто пружины не желали его больше держать, норовясь уронить его тело на пол. Осушив свой бокал до дна, и поставив его на скамейку, он вдруг произнёс:

— Гермиона!

— Да, Гарри, — Грейнджер перестала осматривать бескрайние просторы Партикулёра и повернулась к нему. — Ты что-то хочешь мне сказать? — она попыталась сфокусировать на его лице свой взгляд, но его образ почему-то всё время расплывался. Гермиона стала часто моргать глазами, чтобы восстановить зрение.

— Хочу и уже очень давно.

— Ну тогда я тебя внимательно слушаю, — Грейнджер откинулась назад и покосилась на него, крепко сжимая в ладони бокал с напитком. Она даже не подозревала, что он хочет ей сказать.

Гермиона уже давно безумно желала услышать от него заветные слова, но даже не рассчитывала что это может произойти именно сегодня. С каждым днём она всё больше приходила к мысли, что ей всё показалось, возможно, Гарри и не любит её вовсе, а если и любит, то решится признаться в этом очень нескоро. Вероятно, его нужно было подтолкнуть, а подталкивать Гермиона совершенно неумела и это не могло её не расстраивать. Но сейчас об этом она совершенно не думала, Грейнджер была спокойна и расслаблена как никогда, чему несказанно удивлялась весь вечер.

— Ты знаешь, — начал Гарри и неожиданно закашлялся, да так сильно, что весь покраснел. Гермиона не раздумывая, протянула ему свой бокал.

Поттер тут же принялся жадно пить, чтоб остановить этот проклятый кашель, помешавший ему говорить. Когда в его организм попал уже четвёртый по счету бокал напитка он на мгновенье выбыл из реальности и просто сидел и улыбался.

— Так, что ты хотел мне сказать? — стала пытать его Гермиона, выхватив из его рук пустой бокал, и поставила его на пол. То, что Гарри, сидящий сейчас перед ней, время от времени расплывался в её глазах, Грейнджер уже стало напрягать. Недолго думая, она сняла с Поттера очки и водрузила их себе на нос. — О, так я, вообще, ничего не вижу, — рассмеялась она и вернула очки на место.

Гарри, похоже, даже не заметил, что только что проделала Гермиона. Скорей всего он даже не понял в очках он сейчас был или без них — разницы для него не было никакой. Все вокруг итак, слилось перед ним в одно яркое пятно. У него перед глазами все плыло, как и у Гермионы, даже сильнее. Когда этот побочный эффект от напитка стал проходить, на его смену пришёл другой.

Когда Гарри, наконец, смог сфокусировать свой взгляд на лице Гермионы без искажения, он вспомнил, что своё признание он так и не договорил и тут же решил это исправить. Он открыл рот, чтобы сказать очень простых, но на самом деле очень сложных для него три слова: «Я тебя люблю». Но вместо этого у него вышло что-то не совсем понятное:

— Я т...я б...ю, — поняв, что его горло выдаёт не совсем то, что он хотел, Поттер попытался снова. — Я б...у тя, — Вместо внятных слов у него получалась какая-то каша и он был от этого просто в ужасе.

Гермиона, видя старания Гарри, неожиданно рассмеялась:

— Ты знаешь, у меня в голове творится то же самое, что у тебя сейчас во рту, — сквозь смех проговорила она, глядя на ошарашенного друга, который ни как не мог выразить словами то что хотел. — Я совершенно не понимаю, что сейчас со мной происходит, но мне так хорошо!

В эту самую минуты первые капли дождя стали падать на землю, приведя Гермиону в дикий восторг. Она поднялась со своего места и, подставляя лицо дождю, закрутилась вокруг себя при этом весело хохоча. Но вскоре этого ей оказалось мало она взяла Гарри за руки, который терпеливо сидел и ждал когда к нему вернётся дар речи, и заставила его кружиться вместе с ней.

Поттер с радостью поддержал идею любимой и они словно маленькие дети, взявшись за руки и, смеясь как ненормальные, закружились под проливным дождём.

Когда дождик припустил, чтобы совсем не промокнуть Гарри потянул Гермиону к навесу и, немного отдышавшись, она не задумываясь, произнесла:

— Гарри, я так люблю тебя! — ей несложно было это говорить. Она сказала сейчас именно то, что чувствовала то, что так давно пытался сказать Гарри, но не смог.

Поттер стоял в растерянности земля уходила у него из-под ног. Мозг от осознания произошедшего готов был просто взорваться. Уверенности в том, что к нему вернулась внятна речь у него не было и, чтобы не смешить Гермиону, он решил действовать без слов. Гарри, ни говоря ни слова, приблизился к ней, обнял за талию и прижался кончиком своего носа к её. Этот ответ был красноречивее всего.

Гермиона немного смутилась: такой смелости от Гарри она совсем не ожидала, хотя безумно хотела, чтобы он хоть раз, наплевав на все правила приличия, сделал именно так. Разобрав ход его мыслей, находясь буквально в нескольких миллиметрах от его лица, она слега приоткрыла рот.

Поттер только этого и ждал он столько раз мечтал об этом моменте, что не стал задерживать его ни на секунду и немедленно припал к её полуоткрытым губам, так стремящихся навстречу к нему. Все остальные действия происходили спонтанно, эти двое как будто читали мысли друг друга. Непонятное желание охватило их обоих.

Капли дождя, которые пригонял поднявшийся ветер, нежно стекали по их лицам, остужая огонь, горящий между ними, иначе они просто бы сгорели в своих собственных чувствах. Поцелуй был неистовым и страстным. Изголодавшиеся Гарри и Гермиона были просто ненасытны. Они сплелись воедино в бурном танце. Танец был настолько нежным, пылким и страстным одновременно, что через несколько мгновений им буквально стало не хватать воздуха. Нехотя разорвав поцелуй, Гарри вспомнил детство и, прижав Гермиону к своей груди, уткнулся носом в её волосы. Он, как и раньше почувствовал знакомый до боли запах: корицы, рисового молока и мёда. То чувство, которое он сейчас испытал, нельзя было сравнить ни с чем: ни с выигранным кубком по квиддичу, ни с победой в Турнире трёх волшебников, даже радость от первого полёта на метле жалко меркла с этим моментом.