Нескучная философия - [40]

Поскольку мир пронизан единой субстанцией, в нем царствует строгая необходимость, исходящая из самой субстанции или Бога. Такой мир, полагал Спиноза, является совершенным. Но откуда тогда в нем страх, зло, несвобода? Спиноза отвечал на эти вопросы очень своеобразно. Да, человека влечет по жизни совершенная необходимость, но часто сам человек этого не понимает и ему становится страшно, возникает стремление противоречить необходимости, и тогда его душой овладевают страсти, он творит зло. Единственный выход – осознать эту необходимость. Отсюда его знаменитая «формула свободы»: Свобода есть осознанная необходимость.

По-своему Спиноза определил и человеческую добродетель. Поскольку мир совершенен, то он стремится сохранить себя. Поэтому, считал Спиноза: «Для нас действовать по добродетели означает не что иное, как жить, заботясь о самосохранении, руководствуясь разумом и собственной пользой». Правда сам Спиноза, судя по его биографии, не очень заботился о «самосохранении», его больше привлекала возможность разумно мыслить, ибо это означало для него «блаженство при высшем интеллектуальном познании», которое есть «не только добродетель, но и единственная и высшая награда за добродетель». Добродетель, считал Спиноза, несет награду в себе самой, делая возможным «рай» уже здесь, на земле.

Почему этот мир – лучший из возможных?

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716 гг.) был философом, математиком, физиком и даже мистиком. В жилах его текла немецкая (по матери) и славянская (по отцу) кровь. Полагают, что фамилия Лейбниц – это переделка от польско-чешского Лубенец. Да и некоторые современники Лейбница отмечали его «чисто славянскую» широту натуры, переходящую, правда, иногда в безалаберность.

Готфрид Вильгельм Лейбниц

Он родился в Лейпциге. Его отец, пожалуй, даже слишком рано распознал гениальные способности сына. Сам Лейбниц любил вспоминать это скорее как анекдот: когда его крестили во младенчестве, то он в какой-то момент поднял глаза к потолку, и отец увидел в этом предзнаменование великой будущности своего сына. Придя домой, он записал в семейной хронике, что сын его всегда будет обращать взор к небесам.

Лейбниц быстро проявил свои незаурядные качества. В 12 лет он открыл для себя интересный метод изучения языков. Когда он читал книгу римского историка Тита Ливия, то поначалу почти ничего не понимал. Тогда мальчик стал рассматривать гравюры, помещенные в книге. Просмотрев их внимательно, он попробовал прочесть книгу еще раз и почувствовал, что уже кое-что понимает в латинском тексте. Через некоторое время Лейбниц мог читать самые сложные латинские трактаты. С той поры, писал позже Лейбниц, он «поставил себе основными правилами: искать в словах и выражениях ясности, в вещах – пользы». Возможно уже тогда в маленьком Лейбнице зародилось стремление искать во всем некую общую пользу, единство и гармонию.

В 15 лет Лейбниц стал студентом Лейпцигского университета, где изучал юриспруденцию, философию и математику. Здесь он впервые ознакомился с философскими учениями Френсиса Бэкона и Рене Декарта, с космическими концепциями Коперника и Галилея. Активно полемизируя с возникавшими на почве поверхностного восприятия Новой философии атеистическими и материалистическими концепциями, он обращается к словам Ф. Бэкона: «Капля, выпитая из кубка философии, удаляет от Бога, но если выпить кубок до дна, то возвращаешься к Богу.»

В спорах с материалистами Лейбниц постепенно формировал свою философскую концепцию. В качестве главного аргумента он выдвинул феномен движения материальных тел. Из существования тела в данном месте, рассуждал Лейбниц, вытекает лишь возможность движения, а не само движение. Следовательно, существуют некие «нематериальные причины», движущие, формирующие, приводящие все в порядок. «Я докажу, – писал Лейбниц, – что причиною всех вещей является всемирная гармония, т. е. Божество, что эта гармония не есть причина грехов, но грехи все-таки неизбежны и принадлежат гармонии подобно тому, как тени оттеняют картину, а диссонансы придают приятность тону».

В 1676 г. во время пребывания в Париже Лейбниц разработал первые основания своего великого открытия: математического метода дифференциального исчисления и связанной с ним теорией монад. Монады – это метафизические единицы, неделимые, подобные математическим точкам, это центры движущих сил, атомы субстанции. Монады не могут ни возникнуть, ни погибнуть, поэтому «сумма вселенной», которая состоит из монад, всегда одна и та же. «Сумма всех движущих сил природы постоянна, в природе всегда сохраняется одно и то же количество живой силы» – эта формулировка Лейбница была своего рода предтечей закона сохранения энергии. Монады, являясь движущими силами мира, движут его к одной конечной цели – всеобщей гармонии.

Одновременно Лейбниц хотел объяснить и проблему происхождения зла в мире. И здесь он использовал метод дифференциального исчисления. В мире, утверждал Лейбниц, есть известный относительный максимум блага, но, по закону гармонии, это возможно лишь при существовании минимума блага (т. е. – зла). Далее Лейбниц рассуждал таким образом: Бог, создавая мир, мог выбирать из бесчисленного множества планов творения, но, будучи высшим существом, он, естественно, выбрал наилучший из всех возможных планов. Поэтому, говорил философ, мы можем утверждать, что этот мир есть лучший из всех возможных миров.