Несколько шагов, чтобы исчезнуть - [7]

Впрочем, «французское окно», выходящее на балкон, указывало какой-никакой, но путь. Уборщик с равнодушным видом – его дело семьдесят пятое – пробил нам туда дорожку. Дерек вышел первым и сделал мне предостерегающий жест: все тут казалось настолько хлипким, что рухнуло бы от неосторожного чиха. Из комнаты я видел, как он посмотрел направо, потом налево, убеждаясь, что на карнизах никого нет, глянул вверх, на крышу, нависающую козырьком. Балкон только что очистили от клея, никто не мог выйти на него с момента начала акции, да и наружная группа едва ли упустила бы беглеца. Сколько я помнил диспозицию, в нескольких метрах от окна проходила пожарная лестница, а за ней – труба водостока. Только эльф мог отважиться спуститься по ней: говорят, у них кости пустые внутри.

Возвращаясь обратно в комнату, Рохля на время вдоха задержался на пороге, а потом решительно рванул на себя решетчатую ставню, отвернутую вовнутрь, к стене. Только-только «клей» подле нее собрали.

За ставней-то она и была. Видимо, еще и толкнула ее со своей стороны, потому что рывок оказался явно сильнее, чем ожидал Дерек. Ставень вырвался из его рук, а сам он вынужден был отскочить назад, чтобы элементарно удержаться на ногах. Марджери метнулась мимо, на балкон, черная ласточка в развевающемся тартане. Вспрыгнула на перила – я ахнул! – потом на ставень, открывавшийся в любую сторону, и, стоя на нем ногами, перевалилась животом на крышу. Ну точно – пустые кости!

Пока она проделывала все это, я не дышал, а Дерек использовал другую ставню. Одна она точно его бы не выдержала, даже на глаз он в полтора раза тяжелее мисс Пек. Поэтому Рохля за деревянную решетку только чуть рукой придерживался, балансируя на перильцах, потом перехватился за козырек – в отличие от Марджери роста ему в самый раз хватило – и начал мучительно подтягиваться на пальцах, скребя ботинками по кирпичной стене.

Группа оцепления во главе с Баффином сгрудилась далеко внизу, круглыми глазами наблюдая, как Рохля гонится за своей карьерой, а я перекинулся через перильца, зажмурившись, дополз по карнизу до пожарной лестницы, выставил голову над краем крыши и имел возможность видеть вблизи все, что тут показывали.

Девушка успела первой, стремительно вскочив на ноги, какую-то долю секунды каблуки ее были рядом с его пальцами, и в принципе ничего не стоило… Потом подхватила юбки и понеслась! Бежала, разумеется, к дальнему краю крыши, надеясь, что дар в очередной раз выручит ее. Мелькал тартан, мелькали пряжки туфель, мелькали стройные – о, какие стройные! – ноги. А Рохля – впрочем, какой к бесам Рохля?! – несся следом по грохочущей листовой жести как зеленая комета с рыжим хвостом.

И настигал, только руку протянуть.

– Отвали, коп! – услышал я пронзительный вскрик, – я ж не дамся! Один раз тебя уже пожалели…

Видимо, она оглянулась, чтобы оценить, насколько близка погоня, да может еще чтобы он услышал ее, но этот момент положил предел всему. Выражаясь прозой, крыша кончилась, и к молчаливому ужасу моему с его края сорвались оба вихря: и черно-бурый, и золото-зеленый следом, с разницей разве что в удар сердца.

Слишком высоко, чтобы уцелеть. Слишком низко, чтобы успеть подставить заклинание «сеть».

Я поглядел вниз, на Баффина с компанией, ожидая, что они скажут мне, когда посмотрят за углом. Старший группы сбегал туда и в ответ на вопросительный взгляд Баффина покачал головой.

– Реннарт, слезай, – позвал меня начальник. – Там ничего нет. Они исчезли. Оба.

* * *

Дерек Бедфорд объявился через три дня, вечером, когда сотрудники помалу – никому не хочется показывать излишнюю торопливость – покидают рабочие места, и один за другим гаснут островки света над столами. На улице уже синё, а в помещении – коричнево. Он прошел в кабинет Баффина не зажигая по пути огня, как сумеречное создание, и даже я поднял к нему взгляд, только распознав шаги. Пробыл он там недолго, и вышел с достоинством. Прошел к своему столу, с высоты роста обозрел царящий там боевой беспорядок, потом махнул рукой и рассмеявшись, сгреб всю прошлую жизнь в корзину для бумаг.

Потом мы посмотрели друг на друга.

На него стоило посмотреть. Бровь рассечена, скула в порезах и подживающих ссадинах. И взгляд изменился. Словно он вышел на цель, зафиксировал ее и теперь собирается поразить во что бы то ни стало. Зная, каков он стрелок, я не сомневался, что так и будет.

– Пойдем, Рен, – сказал он, подмигнув. – Имеем право на пиво.

– Догнал? – спросил я его, когда уютные стены кабачка сомкнулись вокруг.

Он кивнул.

– Эээ… скрутил?

Дерек покачал головой, чуть улыбнувшись глазами.

Проявляя учтивость, я поинтересовался, была ли мягка трава.

Напарник, теперь уже бывший, поперхнулся пивом, закашлялся, смутился, покраснел, и шепотом заорал, что ничего подобного, и ни разу не так, и он никогда не думал, будто я считаю его хуже дикого животного. Потом заткнулся и оценил тактический ход, в результате которого придется рассказать больше, чем он собирался вначале.

Дерек не мог, оказывается, внятно объяснить, сорвался ли он с крыши, или сиганул сам, увидев Марджери Пек за краем. Знал только одно: он должен ее догнать, и обязательно сейчас. Это было важнее, чем какие-то там законы Земли.