Несколько дней в осенней тундре - [11]

массу знаний, но никакого удовлетворения. Потом я пошла к врачам, от этих походов тоже не было проку. В конце концов, я махнула на себя рукой, затевая короткие интрижки, когда надо было сбросить накопившееся напряжение. Удовлетворенности это не добавляло. Старая боль вновь поднималась, затопляя душу, как темная вонючая жижа из подвала. Я замычала в позднем раскаянии, прислонившись лбом к холодному стеклу.

Ну какая же я дура, зачем я сделала это, ради чего? Нет ответа. “Не последний раз!” Самый, что ни на есть последний, иначе придется все это дерьмо рассказывать.

— Ну что ты маешься? — раздалось у меня за спиной, — Поделись. Ты всегда в броне. Даже сексом, как выяснилось, занимаешься в наглухо застегнутой одежде.

— Рука болит. Ломит, — брякнула я первое, что пришло на ум, — эта чертова коробка.

В принципе, это была правда. Я все время жаловалась на коробку скоростей в машине. Ручка расположена высоко сбоку от водителя, так что надо отводить руку далеко вправо и чуть назад, если сидишь, подавшись вперед. На сложных участках дороги приходилось крутить баранку одной левой, дергая другой за ручку где-то в стороне. У меня всегда от этой машины болел правый локоть и плечо. Людмила залезла мне под рубашку, помяла плечи. Ее маленькие руки были на удивление сильными. Я непроизвольно подалась слегка назад, навстречу этим рукам.

— У-у-у, как все запу-у-ущено. У тебя просто каменная спина. Давай-ка, раздевайся, я тебе массаж сделаю.

— Не надо, поздно уже, иди ложись спать.

— Я ведь все равно не отстану. Пошли. Или ты боишься меня?

Я молча начала расстегивать рубашку. Мы подошли к кровати. По дороге я добавила пару поленьев в печь.

— Только массаж, — требовательно сказала я, начиная расстегивать штаны и усаживаясь на кровать.

Из темноты раздалось насмешливое:

— Папой клянусь!

Потом загремел стул, и Людмила тихо ойкнула.

— Ты чего?

— Ничего, — сдавленным голосом ответила она, — где спички, я хочу лампу зажечь.

Я достала из прикроватной тумбочки три свечи и чиркнула зажигалкой:

— Так пойдет?

— Вполне… Очень интимно, ты не находишь? — последовал ответ.

Я легла на живот. Людмила провела рукой по икрам и подергала меня за волоски:

— У тебя лохматые ноги, только сейчас заметила.

— Хорош издеваться, тут кто-то массаж спины, между прочим, обещал, — пробурчала я.

— Да-да, я тоже что-то такое слышала.

Ее рука уже скользила по внутренней стороне бедер.

— Людмила! — строгим голосом сказала я.

— Слушаю и повинуюсь.

Людмила накрыла меня до пояса одеялом, села сверху. Массаж она делала профессионально.

— Где ты так научилась?

— Меня массажистка научила. Когда маму разбил инсульт, ей нужен был массаж. Сначала приходила медсестра, я смотрела, как она делает, потом стала делать сама.

— И как сейчас мама?

— Мама умерла семь месяцев назад. А твои родители живы?

— Живы. Но я с ними не живу… Извини, я не знала…

— Ну откуда тебе это было знать. Так ты замужем?

— Была, — коротко ответила я и тут же перевела разговор на другую тему, — А что с твоим отцом? Тоже умер?

— Не знаю. Они в разводе были. Давно уже. Он пил по-черному. Ну как, отпускает?

— Отпускает…

Меня действительно отпускало и снаружи, и изнутри. Я лежала, безвольно покачиваясь под ее руками, глядя на огонь свечи и наслаждалась теплом и покоем, что разливались по всему телу. Разговор прервался, я начала задремывать. Постепенно характер ее движений изменился. Они стали тихими и вкрадчивыми. От простого, вроде бы, поглаживающего движения ладоней у меня мороз по шкуре прошел.

— Людмила!

— Да-да-да, помню-помню! — пропела она в ответ, поднялась на колени и, спустив одеяло, принялась массировать поясницу. С поясницы руки перешли на ягодицы. Что это было за ощущение! Я почувствовала наслаждение ничуть не меньшее, чем тогда, когда сама месила ее упругую попку. Но страх твердил свое — нет!

— Слушай, на задницу я не жаловалась!

Людмила продолжала мять мои половинки. Внезапно до меня дошло, что она их целует.

— Ну! Ты! — я выгнулась от неожиданности дугой.

Но Людмила, с силой, быстро вдавила меня обратно в постель.

— Расслабься, просто расслабься и позволь себе получить наслаждение, — раздался ее голос над ухом, — Раздвинь ноги. Ничего плохого я тебе не сделаю.

Ее дыхание щекотало ухо. От упругих сосков, едва касающихся спины бегали мурашки

по коже. Я лежала вытянувшись в струну.

— Ну что, ты сильная, да? Типа не баба, а конь с яйцами, привыкла все под контролем держать, да?

Она с силой всунула ладонь мне между ног. Внутри все кричало и корчилось — нет, все это ни к чему, я не смогу притвориться, я не хочу притворяться, все эти уроки я уже прошла однажды! Но эта ладонь, эти пальцы, которые проверили все отверстия, что нашли и протискивались все дальше, к заветному бугорку… Я попыталась повернуться на спину.

— Нет-нет, не надо, только раздвинь ноги.

Уткнув лоб в сложенные, как у примерной ученицы ладони, я развела ноги. Да пропади оно все пропадом, — прозвучало в голове — куда кривая выведет. Ее спокойные руки словно загипнотизировали меня, и я решила насладиться, хотя бы тем, чем мне дано будет насладиться — ее прикосновением.

— Спасибо, — прошептала она.