Несчастливый город - [78]

— А Розмэри была его сестрой, — добавила Пэт.

— Да, а кроме того, Розмэри не проявляла признаков болезни, предсказанной на День благодарения и Рождество. Более того, поскольку три письма можно датировать двумя или тремя годами раньше, они не обязательно связаны с преступлением, а могут всего лишь относиться к естественной смерти жены Джима — не Норы, а первой жены, на которой он женился в Нью-Йорке и которая умерла там на Новый год до того, как Джим вернулся, чтобы жениться на Норе.

— Но Джим никогда не упоминал о первой жене, — возразила Пэт.

— Это не означает, что ее у него не было, — заметил Карт.

— Безусловно, — кивнул Эллери. — Таким образом, письма могли быть вполне невинными, если бы не два весьма подозрительных факта. Первый: ни одно из них не было отправлено, как будто никакая смерть жены не произошла в Нью-Йорке, и второй: женщина действительно умерла в Райтсвилле на Новый, 1941-й год, как было сказано в третьем, и последнем, письме Джима задолго до того, как это случилось. Совпадение? Все мое существо протестует при одной мысли об этом! Нет, должна быть какая-то связь между смертью Розмэри и тремя письмами Джима. Конечно, он написал их — попытка судьи Илая Мартина подвергнуть сомнению их авторство во время суда была смелым, но очевидным актом отчаяния.

Мистер Эндерсон проснулся, с беспокойством посмотрел на свой столик и заковылял к стойке.

— «Трактирщик, — проблеял он, — кубок наполни, чтоб влага хмельная лилась через край!»[66]

Но Гас Олсен покачал головой:

— Мы не подаем напитки в кубках, а кроме того, Энди, с вас хватит.

Мистер Эндерсон заплакал, уронил голову на стойку и после нескольких всхлипываний заснул снова.

— Какая же связь, — задумчиво продолжал Эллери Квин, — возможна между смертью Розмэри Хейт и тремя письмами, которые Джим Хейт написал задолго до того? Этот вопрос подводит нас к самой сути проблемы. Ибо, если намеченной жертвой являлась Розмэри, использование трех писем можно трактовать как ловкий обман — психологическую дымовую завесу с целью скрыть правду от властей! Разве этого не произошло? Разве вы и Дейкин не отбросили сразу же смерть Розмэри, как случайность, и не сосредоточились на Норе, как на намеченной жертве? Именно этого и должен был добиваться убийца Розмэри! Вы игнорировали подлинную жертву, стараясь найти мотивы убийства жертвы мнимой, на этом построили ваше обвинение против Джима, который был единственным, кто мог отравить Нору, и не искали настоящего преступника — человека, у которого были мотив и возможность отравить Розмэри!

Пэт была настолько ошеломлена, что слушала молча. Но Картер Брэдфорд внимательно следил за ходом рассуждений Эллери, наклонившись вперед и не сводя глаз с его лица.

— Продолжайте, Квин! — потребовал он.

Эллери зажег сигарету.

— Давайте вернемся назад. Теперь мы знаем, что три письма Джима относились к скрываемой и никогда не упоминаемой им первой жене. Если эта женщина умерла на Новый год два или три года тому назад, то почему Джим не отправил письма сестре? Еще важнее то, почему он не открыл этот факт вам или Дейкину, когда был арестован. Почему Джим не рассказал судье Мартину, своему защитнику, что письма не относились к Норе, хотя это помогло бы ему добиться оправдания? Если его первая жена действительно умерла, подтвердить это ничего бы не стоило с помощью показаний лечащего врача, свидетельства о смерти и еще дюжины способов. Но Джим держал рот на замке. Он не проронил ни слова о том, что женился на другой женщине в период между разрывом с Норой четыре года назад и возвращением в Райтсвилл. Почему? Какова причина этого таинственного молчания?

— Может быть, — вздрогнув, предположила Пэт, — он в самом деле спланировал и осуществил убийство первой жены?

— Тогда почему он не отправил письма сестре? — возразил Карт. — Если он приготовил их на этот случай?

— Вопрос по существу, — кивнул Эллери Квин. — Поэтому я сказал себе: возможно ли, что убийство первой жены, которое планировал Джим, не произошло в намеченное время?

— Вы имеете в виду, что она была жива, когда Джим вернулся в Райтсвилл? — воскликнула Пэт.

— Не только жива, — ответил Эллери, тщательно раздавив окурок в пепельнице. — Она последовала за ним сюда.

— Первая жена? — изумился Картер.

— Приехала в Райтсвилл? — подхватила Пэт.

— Да, но не как первая или вообще какая-либо жена Джима.

— Тогда как кто?

— Она приехала в Райтсвилл как его сестра!

Мистер Эндерсон пробудился у стойки и снова забубнил:

— Трактирщик…

— Идите домой, — велел ему Гас, качая головой.

— Меду! Снадобья, чтобы забыться! — умолял мистер Эндерсон.

— Мы их не подаем, — ответил Гас.

— Как сестра Джима?! — прошептала Пэт. — Женщина, которую Джим представил нам как свою сестру Розмэри, на самом деле была его женой?

— Да. — Эллери подал знак Гасу Олсену. Но Гас уже нес вторую порцию напитков.

Мистер Эндерсон следил за подносом горящими глазами. Все молчали, пока Гас не вернулся к стойке.

— Но, Квин, — ошеломленно произнес Картер, — как вы можете это знать?

— С чьих слов нам известно, что женщина, называвшая себя Розмэри Хейт, была сестрой Джима? — осведомился Эллери. — Только со слов Джима и Розмэри, а они оба мертвы… Но я знаю, что она была его первой женой, потому что знаю, кто убил ее. А зная это, невозможно представить себе Розмэри сестрой Джима. Единственным человеком, которого убийца мог стремиться уничтожить, была только первая жена Джима, как вы вскоре увидите.