Несбывшийся ребенок - [5]
И если она не ошибается — нет, конечно, не ошибается — Курт был зачат в море, их маленький морячок, их безбилетный пассажир. У нее и сейчас перед глазами их узкая каюта с плотно подогнанным буфетом, крошечным умывальником, встроенным диваном и прикрученными к полу кроватями. Ни один сантиметр не потерян впустую — все на своем месте, все в полном порядке. И голубое небо в иллюминаторе над головой.
Раз в две-три недели класс Зиглинды выезжал на какой-нибудь завод, чтобы дети могли посмотреть, какие чудесные вещи изготавливает германский народ. Все с нетерпением ждали этих экскурсий: не успевали они вернуться из одной, как начинали выспрашивать у фройляйн Альтхаус о следующей, но учительница была непреклонна.
— Это сюрприз, дети, — говорила она, улыбаясь.
У нее за спиной сияла чистая доска, а над головой (вдали от негодных детских рук) висел безу-пречно написанный алфавит.
Ходили слухи, что они могут поехать на фабрику игрушек и там увидят целые коробки с кукольными глазами, руками и волосами, груды ненабитых заготовок, йо-йо без веревочек, неразрезанные пазлы и нераскрашенных солдатиков без медалей и лиц. Или, быть может, их привезут на завод, где штампуют нагрудные знаки, и пряжки, и кресты — все те сияющие награды, которые они смогут заслужить, когда станут старше. И им разрешат потрогать их, и подержать в руках, и даже примерить, воображая себя взрослыми, — при условии, конечно, что они все вернут на место, потому что лгунов и воров ждет суровое наказание. Или, возможно, их отправят на завод, где печатают марки, и они увидят, как на огромные листы гуммированной бумаги наносят бесчисленные портреты фюрера, а затем специальная машина пробивает отверстия между этими маленькими фюрерами, чтобы их можно было легко оторвать и наклеить на конверт. Некоторые дети считают, что будет неинтересно смотреть на всех этих бесконечных фюреров, но они, конечно, молчат об этом, потому что каждый знает, что такие вещи нельзя произносить вслух — даже в пустой комнате.
Их школа тоже была в своем роде фабрикой: каждый день они собирали листья тутового дерева для шелковичных червей, которых выращивали во всех классах. Приходилось подчистую обдирать кусты, чтобы прокормить ненасытных, вечно голодных, быстро жиреющих гусениц, живущих в лотках под окнами. Все уроки проходили под их непрекращающееся монотонное жевание. Окуклившихся гусениц увозили, чтобы делать из них парашюты, это знали все. Учителя постоянно напоминали, что нужно чистить лотки и приносить много листьев, ведь это может спасти жизнь летчику. Так они говорили.
— Мы съездим на парашютный завод? — поинтересовалась как-то Зиглинда у фройляйн Альтхаус, однако учительница заявила, что это место не для детей и что они поедут на фабрику печенья.
Новость вызвала оживление, потому что печенье тогда достать было трудно, и всем хотелось попасть туда, где оно водится в изобилии.
Короткая поездка на метро — даже без пересадок — и они оказались на месте. Никто из детей не знал этого района — эту новую, особенную часть города, где делали печенье, игрушки и кресты. Они шагали парами и слушали фройляйн Альтхаус.
— В состав нашего печенья входят только чистейшие продукты. В нем нет никакой низкосортной корицы или недоброкачественного сахара. Дети, кто знает значение слова «недоброкачественный»? Да, Гризела, все верно, спасибо. Запомните это слово. Масло для нашего печенья дают крепкие германские коровы, выращенные крепкими германскими фермерами. В Англии печенье делают только из муки и воды, дети. Из муки и воды!
Вот мы и пришли. Видите здание фабрики за высокими воротами, видите высокие трубы? Там делают печенье. Нас встречает фрау Миллер. Взгляните, как она одета. По правилам, у работников фабрики может быть открыто только лицо. Нельзя допустить, чтобы в тесто попал хотя бы один волосок. Казалось бы, волос — такая мелочь, но представьте, что вы обнаружите его в печенье. Отвратительно! И для нас совершенно неприемлемо. Хотя в Англии, наверное, требования не столь жесткие. Фрау Миллер закрывает за нами ворота, потому что посторонним запрещено находиться на территории фабрики. Правила санитарии. Так что скажите спасибо, что нам разрешили прийти сюда. Спасибо, мадам, хайль Гитлер и с добрым утром. Да, пожалуйста, пересчитайте нас. Стойте, дети. Прежде чем пройти на производство, где делают печенье, мы должны ознакомиться с правилами. Все слышат и понимают, что нам говорят? Мы должны надеть специальные белые шапочки и специальные бахилы, которые выглядят как маленькие белые облачка. Теперь мы все похожи. Нельзя ничего трогать. Нельзя ничего есть. Если кто-то хочет в туалет, пусть сходит сейчас — только шапочку и бахилы надо оставить здесь. Ни в коем случае нельзя отделяться от группы и ходить поодиночке. Я слышу, кто-то кашляет. Запрещено кашлять. Я слышу, кто-то чихает. Запрещено чихать. Не трогать, не есть, не отходить, не кашлять, не чихать. Хайль Гитлер!
Проходите, проходите. Теперь мне придется кричать, дети, потому что мы на производстве, где делают печенье. Здесь очень шумно. Вообще, женщина не должна кричать. Кричащий мужчина имеет жалкий вид, а кричащая женщина еще хуже. Она визжит, она бросается на людей, она даже может шпилькой ткнуть. Но сейчас другое дело. Это исключение. Все меня слышат? Возьмите друг друга за руки — в целях безопасности. Здесь столько машин! Чаны с мукой и с сахаром, миски для смешивания размером с ванну, ножи для рубки масла, железные крюки и скребки — если какой-нибудь ребенок угодит туда, его живо замесят в печенье. Не забывайте правила. Торчащая косичка, расстегнутая кофта, пальчик, тянущийся к тесту, — надеюсь, все понимают, какие могут быть последствия. Взгляните на рабочих в чистых белых халатах. Они изготавливают тысячи галет в день. Мы с вами находимся на одной из самых передовых фабрик печенья в мире! Кто знает слово «передовой»? Молодец, Ханнес, правильно. Выучите слово «передовой», оно очень важное. Мы можем гордиться своим печеньем, дети. Все работники на этой фабрике выглядят одинаково, и их печенье тоже все до единого соответствует высочайшим стандартам, конечно, за исключением сломанного. Оно хоть и не отличается по вкусу, но на продажу не годится, потому что бракованное. Говорят, Фюрер любит выпить вечером чашку чая (он не употребляет алкоголь) с баттеркексом, поэтому каждый год, в день рождения, фабрика посылает ему килограммовый набор своей продукции, которую он находит очень вкусной и питательной. Наше печенье помогает нам в борьбе с англичанами, которые даже приличного печенья сделать не могут.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
За день до назначенной даты сноса дома на Принсесс-стрит Мэнди Кристал стояла у забора из проволочной сетки и внимательно разглядывала строение. Она не впервые смотрела в окна этого мрачного дома. Пять лет назад ей пришлось прийти сюда: тогда пропали ее подруги — двенадцатилетние Петра и Тина. Их называли девочками-мотыльками. Они, словно завороженные, были притянуты к этому заброшенному особняку, в котором, по слухам, произошло нечто совершенно ужасное. А потом и они исчезли! И память о том дне, когда Мэнди лишилась подруг, беспокоит ее до сих пор.
Откуда берется зло? Почему дети из обычных семей превращаются в монстров? И, самое главное, будут ли они когда-нибудь наказаны за свои чудовищные поступки? Дэрилу Гриру всего шестнадцать. Он живет с мамой и папой в Канзасе, любит летучих мышей и одиночество. Окружающим он кажется странным, порой даже опасным, правда не настолько, чтобы обращать на него особое внимание. Но все меняется в один страшный день. Тот самый день, когда Дэрил решает совершить ужасное преступление, выбрав жертвами собственных родителей. Читателю предстоит не только разобраться в случившемся, но и понять: как вышло, что семья не заметила волков у дверей – сигналов, которые бы могли предупредить о надвигающейся трагедии.
У тринадцатилетней Руби Флад есть страшный секрет: она видит заблудшие души мертвых людей. Мрачные и потерянные, они ходят по свету в поисках отмщения. Но девочка не боится их. Не страшится она и правды: ее родители ей неродные. Мысли о настоящих маме и папе не дают Руби покоя. Почему они бросили собственную дочь? Что с ней не так? Она должна отыскать их и узнать всю правду! Не взяв с собой ничего, кроме крошечного чемоданчика, она отправляется на поиски. Компанию ей составляет единственный друг – мальчик по имени Тень.
Алекс было всего семь лет, когда она встретила Голубоглазого. Мальчик стал ее первый другом и… пособником в преступлении! Стоя возле аквариума с лобстерами, Алекс неожиданно поняла, что слышит их болтовню. Они молили о свободе, и Алекс дала им ее. Каково же было ее удивление, когда ей сообщили, что лобстеры не говорят, а Голубоглазого не существует. Прошло десять лет. Каждый день Алекс стал напоминать американские горки: сначала подъем, а потом – стремительное падение. Она вела обычную жизнь, но по-прежнему сомневалась во всем, что видела.