Нерусский Александр Грин - [2]

Грин стремился из невыносимых для него мест на юг, пытался стать моряком в Одессе, потом отправился в Баку, искал прибежища и в иных краях, но он с его независимой душой польского шляхтича не вживался в российскую действительность. Стал солдатом в Пензе в 213 Оровайском резервном батальоне. Владимир Сандлер, исследователь творчества Грина, обращался к документам, которыми располагал. В «Послужном списке» солдата записано:

«1902 год. Март, 18-го: зачислен в батальон рядовым. Июль, 8-го: исключен из списков батальона бежавшим. Июль, 17-го: зачислен в списки батальона из бегов. Июль, 28-го: предан суду. Ноябрь, 28-го: исключен из списков батальона бежавшим».

Остались показания ефрейтора, которому показали фотографию Грина:

«В предъявляемой мне фотографической карточке я признаю Александра Степанова Гриневского, бывшего со мной в одном взводе; который в 1902 году служил в первой роте и в первом взводе рядовым около года и затем бежал из батальона приблизительно в последних числах октября или же в первых числах ноября месяца и после того разыскан не был. За время служения в батальоне Александр Гриневский вел себя скверно и совершил несколько серьезных выходок, из которых помню одну: когда нашу роту повели в баню, Гриневский разделся… повесил на полку свои кальсоны и объявил, что это знамя Оровайского батальона. Гриневский всегда ослушивался начальства и был за это часто подвергаем дисциплинарным взысканиям».

Вывесить напоказ свои кальсоны и объявить, что это знамя батальона. Можно ли более открыто и издевательски выразить презрение к русской армии?

Грин вступил в организацию социалистов-революционеров (эсеров), и понятно – почему. Видные руководители польского восстания 1863-64 гг. Ярослав Домбровский, Сигизмунд Сераковский, Зыгмунт Падлевский, Станислав Бобровский и Валерий Врублевский были связаны с русскими революционерами «Земли и воли». Дабы отвлечь русские карательные войска от Польши, предпринималась попытка поднять восстание в Поволжье. По плану, поднятое в Казанской губернии восстание должно было охватить Нижнее Поволжье, Урал, Дон, а затем соединиться с польским восстанием. По доносу провокатора заговор раскрыли. Тридцать одного подпольщика предали военному суду: пятерых расстреляли, остальных отправили на каторгу.

Эсеры являлись наследниками «Земли и воли», они были самыми дерзкими борцами с самодержавием, совершали покушения на его приспешников. По всему вышесказанному, они не могли не привлечь Грина, имевшего свои счёты шляхтича к русской власти.

Обратимся к наследию писателя: А.С. Грин. Собрание сочинений в шести томах. Библиотека «Огонек», издательство «ПРАВДА», Москва, 1965. В первом томе в Примечаниях Владимира Сандлера сказано, что дебютом Грина стал рассказ «Заслуга рядового Пантелеева», написанный летом 1906 и осенью изданный за подписью А.С.Г. «в качестве агитброшюры для солдат-карателей. Весь тираж был конфискован в типографии и сожжен полицией. Автор до самой смерти считал свое первое произведение погибшим, однако в 1960 году один экземпляр брошюры был найден в материалах «Отдела вещественных доказательств Московской жандармерии за 1906 г.» (ЦГАОР).

В рассказе описывается подавление крестьянских волнений во время Первой русской революции. Дело происходило в западных губерниях, поскольку поместье, куда прибыл батальон, названо «графской экономией». Крестьяне, впрочем, говорят по-русски. Их стали бить прикладами, колоть штыками, и автор указал:

«– Братцы, родимые, бью-у-ут! – раздался не то крик, не то вой среди баб».

Автор пишет, что рядовой Василий Пантелеев, «разгоряченный и возбужденный, чувствовал прилив решимости и отваги. Сейчас он готов был резать, стрелять, колоть».

Вскоре и дошло до стрельбы:

«Треск залпа потряс воздух… Повалились убитые и раненые, судорожно хватая руками землю… Остальные в безумном ужасе бежали вдоль улицы… Стоны, полные безумного ужаса, огласили воздух. Все металось, бежало… Трупы лежали неподвижно, и алые лужи крови подтекали под них…»

Затем произошло то, что доставило Василию Пантелееву унтер-офицерские нашивки и денежную награду. Офицер крикнул ему:

«– Рубль на водку – подстрели вот этого мерзавца, что прогуливается! Вон того, видишь? Ну, живей!

Василий прицелился и выстрелил. Пуля ударила человеку в спину. Парень как-то нелепо взмахнул руками и, схватившись за голову, бросился бежать, но через 5–6 шагов упал и так остался лежать».

Можно ли сомневаться, что автор представляет не только 1906 год, но и то, как подавлялось польское восстание 1863-64 гг.? Рассказ – проклятие Пантелеевым, подкрепляемое строками:

«А ночью село пылало, охваченное огнем. Громадные языки пламени лизали крестьянские крыши, и черный дым высоко летел к небу. Тушить пожар было запрещено. Сонные и хмельные солдаты стояли возле каждой избы, и пламя кровавым блеском играло на их штыках».

Рассказ – откровенный, острый акт борьбы с российским государством. Таким оказался первый шаг Грина в литературе.

Глава III. Казаки-убийцы

Действия русских карателей в Прибалтике воссоздаёт рассказ Грина «Случай», напечатанный в газете «Товарищ» от 25 марта (7 апреля) 1907 года. Под этим рассказом, сообщает в Примечаниях Владимир Сандлер, впервые появляется подпись «А.С. Грин».