Неруда - [5]

2. Прощай, Парраль!

После смерти Росы Нефтали двухмесячного младенца взял к себе в дом дед Хосе Анхель Рейес Эрмосилья. Выхаживала ребенка не родная бабушка, а Энкарнасьон Парада, вторая жена деда, с которой он вступил в брак в 1885 году. Отец мальчика был сыном от первой жены. Донье Энкарне не стоило труда отыскать в округе здоровую молодую крестьянку с грудным ребенком. Она выбрала в кормилицы Марию Луису Лейву, супругу Эстанислао Леона. Мария заливалась молоком — хватало и на своего и на чужого. Мальчик рос без матери хорошо, хотя и прихварывал.

Не только земля в тех краях была плодородной. Дед Неруды по отцовской линии имел четырнадцать законных детей. А кто знает, сколько он наплодил еще и внебрачных — уачос — и пользовался ли правом первой ночи? Он был хозяином «Вифлеема» — какое-никакое, но все-таки поместье, фундо. Первая жена, Наталия Моралес Эрмосилья, родила ему единственного сына — Хосе дель Кармена, который стал отцом Неруды. Остальные тринадцать были от Энкарнасьон Парады. Некоторых окрестили библейскими именами: Авдий, Амос, Иоиль, Осия.

Долго тянутся дни в «Вифлееме». Дед часто и всегда ласково беседует с мальчиком. Но порой рассказы деда похожи на проповеди: он произносит их торжественным голосом, и мальчик слушает, мало что понимая.

— Я назвал одного Авдием, чтобы он не вырос гордецом и не взирал со злорадством на бедствия и печали своих ближних.

Другого дядю я нарек Амосом, чтоб он не уехал в город, а стал пастухом и разумным человеком, чтоб знал, что «не бегают кони по скалам» и что «нельзя вспахать море волами».

Особенно сурово бог обошелся с Осией. «Иди и возьми себе жену-блудницу», — возглашал дед, читая Библию и тыча прямо перед собой указательным пальцем…

— Блудницу? Я не понимаю, что это, дедушка.

— Ну, это женщина, которая плохо себя ведет и ходит к мужчинам, и никто из них ей не муж. В наказание дети с ней ссорятся. Они злы на нее за то, что она такая. А бог пригрозил «выставить ее как в день рождения ее», раздеть донага, «сделать ее пустыней, обратить в землю сухую…» Ты же знаешь, что сухая земля гибнет от жажды?

— А вот дядя Иоиль, дедушка… Почему его так назвали?

— Чтоб он будил пьяниц. На этой земле много пьяниц… В Библии говорится: «Пробудитесь, пьяницы, и плачьте, и рыдайте… Изойдите стоном все пьющие до безобразия, потому что я отниму вино от уст ваших…» «У меня есть виноградники, но не затем, чтобы люди помрачались умом» — так говорит Иоиль в Священном писании.

Дед читал торжественно, как бы возглашал: «Не бойтесь, животные, ибо пастбища пустыни произрастят траву…» Дед прожил почти мафусаилов век^{1}. Он умер в 1939 году, пережив своего старшего сына…

У молодого вдовца не было деловой хватки. На его небольших виноградниках росли лучшие сорта, из которых получалось отменное вино. Но заметного дохода они не приносили, несмотря на то что Хосе дель Кармен был человеком работящим, трудолюбивым. Уж его-то не назовешь приживалой, «мужем при учительнице», хоть хрупкая здоровьем Роса в единственный год их совместной жизни трудилась не за страх, а за совесть.

Оба клали все силы, чтобы свести концы с концами. Но в Чили школьные учителя получали гроши и нередко им месяцами задерживали жалованье.

Начавшийся XX век не принес благоденствия стране и не сделал бедных богатыми. 1904 год в историческом плане ничем не примечателен, сохранились лишь сведения о небольших землетрясениях и ужесточении мер против недовольства рабочих в крупных городах на севере страны.

Дон Хосе дель Кармен — выходец из семьи обедневших идальго. В Чили слово «дон» выражает уважение к человеку, и оно вовсе не всегда означает, что он богат.

После смерти жены дон Хосе дель Кармен, как уже говорилось, оставил новорожденного сына на попечение отца, который жил вполне сносно, а сам тут же попал в армию чилийцев, которые бродили по стране в поисках работы. Позже он пересек Кордильеры, надеясь немного заработать в Аргентине, но вернулся с пустыми руками. В общем, самый что ни на есть бедолага, которому некуда деться.

Он мог бы двинуться на север, по примеру многих земляков, которые прямо на городских площадях заключали контракты с вербовщиками, поверив в их россказни о том, что селитра — это новоявленное «золотое руно» — сделает их богатыми. Но нет, Хосе дель Кармен вырос в самом центре Чили, он любил зелень лугов, деревьев. Глаза его устремлены не на север, а на юг, ему по душе леса и дожди, а не высохшая земля пустыни. Он переезжает на двести, потом на триста километров к югу, а в те времена места за сто километров от родного дома казались несусветной далью.

Мелкий полуразорившийся землевладелец становится простым рабочим и тем доказывает свое мужество, свое пренебрежение к социальным предрассудкам. Он нанимается на строительство дамбы в порту Талькауано.

Хосе дель Кармен страдает молча, без слез. Никому не рассказывает о своих бедах. Но ему не живется на одном месте. Все тянет куда-то подальше от родных краев. Кругом твердят, что селитряная пампа — это что земля обетованная. Но он смотрит в другую сторону, его влечет к себе старая Араукания, где три столетия не стихала война между испанскими завоевателями и индейцами мапуче. Теперь она зовется Новой Арауканией, замиренной землей. Для чилийцев Фронтера