Нерожденный 5 - [65]

— Зачем нам золото? Зачем нам здесь золото? — едва заметная усмешка появляется на губах человека стоящего напротив меня.

Кто эти люди?

Бродяги живущие на нижнем этаже одной из пещер под руинами? И твари что хватали меня там, пока я падал — я не успел рассмотреть их — слишком быстро летел, слишком темно — они похожи на прыгунов. Там было много прыгунов… это гнездо джанку?

В глубине пещеры я вижу свет и это не свет факелов, скорее он похож на солнечный. Отсюда есть и еще выход? И он ведёт в один из глубоких каньонов изрезавших руины? Похоже, что так. Это всё упрощает, мне не придётся подниматься вверх через объятия тысяч прыгунов. Я убью эти людей и уйду отсюда через короткую дорогу к солнцу.

— Да забейте вы его! — голос звучит так, словно его могут здесь послушаться.

Кто-то идёт ко мне с широким тесаком в руках… я вижу лишь тень, на фоне светящегося круга ведущего в соседние комнаты пещеры.

Проклятые ядра — что с вами?! Они сейчас поменяли свой свет на тот же самый бледный неон, которым пылает и моя кровь… и совершенно бесполезны сейчас! Мёртвые потоки, глухие к моим приказам… кровь Первородных лишила меня силы Хранителей?!

Не может такого быть — я же видел там, башне Нира, защиту, которую создала Рэйден в тот день, когда Инквизиторы атаковали её.

Всё?

Умереть так глупо? Позорной смертью где-то в пещерах под руинами, умереть смертью о которой никто не узнает? Летел и пропал… тяжелее всего будет Аой — она же видела меня, и она будет искать… глупая, лучше ей не соваться сюда. Не ей, беззащитной, лезть в руины Мо. Сгинет.

— Отпустите меня. И я дам то, что захотите, — повторяю я. Похоже, у меня это единственный шанс сейчас на жизнь.

— Отпускаю, — человек с тесаком размахивается, загоняя лезвие тесака мне в руку. С первого раза ничего не выходит и ему приходится ударить несколько раз, прежде чем получается отсечь мне кисть… ту самую кисть, которая так хорошо держала Сагзаро, пока я не потерял его где-то, падая сюда.

— И ремни на шее тоже отрежь ему, — смеётся кто-то рядом… — Вместе с головой. Да, освободи его, он же просит.

Они смеются — и другие смеются тоже. Им уже нравится моя смерть, которая случится совсем скоро.

Зеленая кровь в моих венах вспыхивает почти ослепляя. Что-то происходит с миром вокруг — он словно замедляется, словно тонет в густом прозрачном киселе… и я вижу лезвие тесака летящее мне в голову. Уклониться от него я не могу — ремни, которые прижимают мою голову к стене не дают, но я могу ударить, ударить обрубком свободной руки. Бью в живот, заставляя тело того, в чьих руках тесак, отлететь к противоположной стене пещеры, сметая всех, кто стоял на пути.

Слишком сильный удар… я не могу так бить. Я не мог так бить еще вчера, но сегодня… Кровь Первородных, сжигающая мои вены сейчас, напоминает о себе — это она?

Почти ломая себе хрящи на шее, поворачиваю голову разглядывая крюк, который удерживает мою последнюю целую руку… он кажется прочным, очень прочным, но что если…

Кто-то оказывается рядом, собираясь проткнуть мне сердце…

Еще не веря в то, что произойдёт через секунду, делаю усилие и вижу как сталь крюка ломает мне кости ладони, ломает, но отпускает меня… к чёрту раздробленные суставы — это свобода!

Он, этот человек, целит мне в сердце, но что-то идёт не так — я хватаю его за горло, сжимаю его горло в своих пальцах… как хорошо, что эти люди освободили меня от боли… я почти не чувствую её сейчас.

Зато чувствую как хрустят, ломаются под моими пальцами хрящи… выпускаю горло мертвеца и подхватываю из ослабевшей его хватки клинок. Ударом ноги отбрасываю тело, следующим движением засаживаю лезвие в грудь того, кто добежал до меня следующим, а потом разрезаю ремень, который прижимает моё горло к камням стены, разрезаю чуть не разрубив себе кадык.

Теперь я хоть и без одной руки, но свободен.

Наклоняюсь поднимая шигиру… мой шигиру…

Я убиваю их всех — это совсем просто теперь, когда когда моя кровь пылает зелёным неоном, а мир вокруг замедляется, разрешая мне наносить удары неторопясь, выбирая самые уязвимые места Это совсем просто сейчас, когда сила в моей единственной руке такая, что головы с отрубленных шей отлетают к стенам пещеры, сбивая с ног каждого, кто попадается им на пути. Я даже не останавливаю сердца этих людей, я просто лишаю их голов, разглядывая медленные фонтаны крови, которыми взрываются разрубленные шеи.

Я убиваю их всех, кроме одного — тот последний мне нужен, чтобы снять печать… и только потом он умрёт.

Это быстро и красиво — так много крови повисшей в воздухе багровым туманом я не видел давно, кровь зеленого неона, замедляя мир вокруг, даёт мне рассмотреть, как этот туман медленно тает, оседая, оставаясь на камнях пола тонкой плёнкой цвета смерти.

А потом, когда в живых здесь остаются всего двое, я опускаюсь на землю, давая себе короткую передышку…

Этот день не стал моим последним днём — это хорошо. У меня есть жизнь, выход из пещеры закрытый печатью и человек… который, я надеюсь сейчас снимет её.

Я вижу как его трясёт, подхожу, присаживаюсь рядом, кладу шигиру на землю между нами и лезу в сумку на поясе — мне сейчас нужны талисманы, чтобы спасти руку. Пишу формулу и перетягиваю ей обрубок, прислушиваясь к боли, которая становится сильнее.