Нерон - [84]

Неронии повторились лишь однажды. Но важно было одолеть само сопротивление, дать пример. Четверть века спустя после Нерона император Домициан возобновил состязания по греческому образцу. Назвал их Капитолийскими, ибо на победителей возлагали венок на Капитолии. Эти состязания пережили века. Именно благодаря им народам Западной Европы стало известно, что великие успехи в области художественного творчества достойны славы и официальной премии.

Комета 60 года

Даже небо приветствовало второе пятилетие правления Нерона. Появилась комета. Она была хорошо видна долгое время — целых шесть месяцев того, 60 года. Она появилась сначала в северной части небосклона, потом переместилась в западном направлении, пока не исчезла, достигнув южного горизонта.

Появление огненной звезды вызвало в народе огромное возбуждение. Спрашивали:

— Может быть, это предвестница таких же перемен, как та комета, что появилась шесть лет назад?

Тогда умер император; неужели и нынешнему правителю грозит гибель? Тщетно доказывал Сенека, вслед за Хайремоном и Бальбиллом, что не все кометы — зловещее предзнаменование. Комета 54 года возвестила благоприятную новость — вступление на престол Нерона, эта же отрадна, поскольку открывает второе пятилетие Неронова правления. Выводы философа, вероятно, встретили одобрение во дворце — ибо кто из придворных осмелился бы сказать в присутствии императора, что ему грозит опасность?

Однако среди большинства жителей столицы преобладало убеждение, что кончина Нерона близка. Размышляли больше над тем, кто явится его преемником. Взгляды всех обращались к Рубеллию Плавту. Он был в родстве с основателем династии. Августом, в той же степени, что и Нерон. Он снискал себе повсеместное уважение. Жил скромно, вел замкнутый образ жизни. Охотно встречался с философами-стоиками. Его брак с Антистией считался воистину образцовым.

Уже пять лет назад родство с Августом чуть было не стало причиной гибели Плавта. Тогда-то, в 55 году, Юния Силана и Домиция затеяли интригу против Агриппины: через своих вольноотпущенников они бросили подозрение, что та жаждет посадить на трон именно Рубеллия Плавта. Этот бездарный навет легко обнаружился, и Агриппина на короткое время восторжествовала. Плавт несколько лет чувствовал себя в безопасности. Ныне, однако, положение осложнилось, ибо равно как комета, так и слухи в народе должны были обеспокоить императора.

Но довольно об этом! Случилось происшествие, которое потрясло бы Нерона, не будь он даже суеверным и желай он Плавту самого лучшего. Летом император отправился в одно из своих любимых поместий, в Сублаквей. Это нынешний Субьяко, городок, расположенный в горах, в 45 милях от Рима, в узкой долине реки Аниен. Скалы в тех местах неожиданно и почти отвесно ниспадают к реке. Это недурное свидетельство того, что Нерон, избрав именно такой, зачаровывающий своей суровостью пейзаж, был восприимчив к красоте природы. Необычайная живописность долины возросла с постройкой запруд, которые создали на реке три озера. Запруды эти разрушились только в средние века.

По берегу тянулись великолепные постройки императорской виллы. Освежаясь прохладой от озер, в Сублаквее часто пировали на свежем воздухе. В то знойное лето молния однажды ударила в столовую сервировку, приготовленную для пира в саду. Никто не пострадал, все, однако, сочли это дурным предзнаменованием для властителя и благоприятным для Плавта, так как Сублаквей административно относился к Тибуру, откуда происходил его род.

И все же, несмотря на знамения, которые могли обеспокоить человека даже менее подозрительного, Нерон обошелся с Плавтом благоразумно. Он послал ему письмо с просьбой, чтобы тот отправился в свои владения в Азии и таким образом устранил почву для слухов.

Изгнаннику, жертве кометы, сопутствовала жена и несколько ближайших друзей. Был среди них и философ Музоний Руф, который пользовался большим уважением, потому что не только проповедовал принципы стоиков, но и воплощал их в жизнь. Златоустых учителей премудрости в Риме хватало, начиная с Сенеки, однако хорошо было известно, чего стоит гармония убеждений и поступков императорского советника.

Толки об опасности, грозящей Нерону, с отъездом Рубеллия Плавта не прекратились. Они вспыхнули с новой силой, когда император тяжело заболел после купания в водозаборе около Сублаквея. Это было начало акведука, подводившего холодный горный поток к самой столице; он назывался Aqua Marcia, функционирует и поныне. Нерона соблазнила прохлада кристально чистой воды. Купание сочли святотатством, ибо родники акведука почитались священными. Потому и в болезни императора видели свидетельство гнева богов. Но на самом деле наказания заслуживали владельцы загородных поместий, которые самовольно отводили с акведуков воду для садов и плавательных бассейнов, так что до города ее доходило мало.

Во время этой болезни один из придворных воскликнул у ложа Нерона:

— Случись с тобой непоправимое — и нашей империи конец!

На что император ответил:

— Однако государство нашло бы еще опору в лице одного человека…

— В ком же именно? — хором поинтересовались изумленные льстецы.