Нерон - [31]
Он сразу понравился императору и занял место уволенного Тэрпния. От него Поппея узнала о судьбе Октавии, после чего немедленно вернулась.
Еще накануне посещения ею дворца она начала прихорашиваться: натерла руки крокодиловой мазью, чтобы они были нежны и белы и покрыла перед сном лицо слоем помады, изготовлению которой ее научила мать. Рано утром Поппея смыла помаду теплым молоком. Затем она приняла ванну. Рабыни высушили ее тело лебяжьим пухом, отполировали ее ногти и натерли ее язык пластинками из слоновой кости, чтобы придать ему бархатистую мягкость…
Наконец она, сияющая, предстала перед императором.
— Дочь древних царей! — театрально произнес Нерон, сопровождая свои слова широким жестом, — ты любима императором.
— Но я люблю не императора, а тебя, — многозначительно проговорила Поппея.
— Я тосковал по тебе, — со вздохом сказал Нерон.
— Я это хотела. Я рада, что принесла тебе страдание. Ты поэт, ты должен страдать. Тебе, поэту, я отдаю свои алые уста… Я — твоя!
Она чуть не задохнулась от его поцелуя. Наконец, оторвав свои губы от этой страстной ласки, она взяла поэта за руку и непринужденно повела его вниз, в императорские сады.
XVII. День молчания
Рим — огромный, рычащий, никогда не отдыхающий город!
Чудо мира! Неумолкающей вопящей гортанью он с утра до вечера изрыгает шумы: человеческие голоса, звон металла, грохот мастерских — всю гамму жизни.
С раннего утра поднимается гул. Булочник ходит из дома в дом, молочник вспугивает своей песнью заспавшихся. Пробуждаются хижины, прижавшиеся к подножиям холмов, оживают почти исчезающие за тучей пыли дома с наемными каморками, лестницы их грязны и пахнут сыростью; в клетушках ютятся бедняки, разделяющие постель с женой и пятью-шестью детьми; утренний их завтрак состоит из ломтя заплесневелого хлеба. На улицах — суета. В мастерских кипит работа. Молот, долото и пила хором переговариваются. Возницы осыпают бранными окриками рабов, пересекающих их путь. Юные гладиаторы перед воротами своей школы вступают в схватки с уличными мальчишками. Цирюльники любезно раскланиваются с клиентами и всяческими прибаутками заманивают в свои лавочки идущий мимо народ. Из кабачка раздается вопль какого-то здоровенного детины, получившего кулаком по носу; обступившие его посетители гогочут.
На перекрестках фокусники, гадальщики, скоморохи, заклинатели змей и дрессировщики свиней так громко рекламируют свое искусство, что покрывают даже гром колесниц.
Безучастно льется человеческий поток: тут и патриции в носилках, и изнемогающие под непосильными тяжестями рабы. Иногда под нарядными тогами скрываются подозрительные личности, вымогатели наследств и опасные плуты, не имеющие денег даже на обед, но щеголяющие поддельными кольцами, дабы снискать доверие наивных старичков, приехавших из провинций.
Город кишит инородцами. Среди пестрой толпы слышатся чуждые наречия, пересыпанные исковерканными латинскими словами. Доносится певучая речь греков, арабов, египтян, иудеев и мавров, и раздается варварский гортанный говор парфян, аланов, каппадокийцев, сарматов и германцев.
Весь этот шумный рой стихал лишь в феврале, во время Фералий, праздника мертвых.
Тогда выкрики умолкали; лавки и храмы закрывались и ниоткуда не долетала музыка. Каждый думал лишь о похороненных. В этот день Плутон разрешает теням умерших посетить землю; на кладбищах и над саркофагами великих покойников, находившимися на главных улицах Рима, пылали смоляные факелы.
Нерон в день Фералий, никого к себе не допуская, удалился в тот зал, где некогда, исполненный восторженной веры и страстного вдохновения, написал свои первые стихи. В окно монотонно стучал зимний дождь…
Вот уж долгое время Британник покоился в мавзолее Августа и не смущал больше Нерона.
Император посвятил своей новой возлюбленной стихи, а Алитирос сочинил к ним музыку. Поппея, которую Нерон считал тонкой ценительницей искусства, казалась очарованной этими стихами.
Сам он не задумывался над своими новыми произведениями; он приучился, читая их, обращать внимание лишь на лица окружающих, подстерегая на них выражение восторга. Но в день Фералий в нем вновь зародились сомнения, как в ту ночь, когда он не мог уснуть и страстно пытался воплотить в слова свою тоску.
Под вечер тучи заволокли небо. Нероном овладели мучительные мысли. Его беспокоило воспоминание о Британнике. Он знал, что во время похорон дождь смыл гипс с лица усопшего, и на нем снова выступили синие пятна. Он боялся, что Британник подымется вместе с другими тенями и духами и проникнет в дворцовые залы.
Но в то же время подстрекаемый любопытством, он направился в северную часть дворца, к бывшим покоям Британника. Тотчас после его смерти Нерон приказал их опечатать. Теперь император велел снять печати и вошел в сопровождении одного лишь телохранителя.
— Кто тут? — испуганно опросил он, едва очутившись в покоях усопшего.
Никто не отозвался.
Слова Нерона всколыхнули воздух; волной пробежало эхо, и все снова затихло. Молчание казалось еще глубже. Все предметы остались нетронутыми на своих местах. У стены белело пустое, неприбранное ложе. На столе стоял бокал с недопитой водой. Одно из сидений было опрокинуто. Спертый воздух хранил еще теплоту ушедшей осени. Уже темнело, хотя было не поздно. Нерон остановился в раздумье. Он осмотрел ложе, которое, казалось, тщетно ждало хозяина, бокал с водой, еще хранивший отпечаток губ, опрокинутое сиденье, словно свидетельствовавшее о резком, взволнованном движении Британника…
«Открывая дверь своей хижины, Сенто заметилъ въ замочной скважине какую-то бумажку.Это была анонимная записка, переполненная угрозами. Съ него требовали сорокъ дуро, которыя онъ долженъ былъ положить сегодня ночью въ хлебную печь напротивъ своей хижины…»Произведение дается в дореформенном алфавите. Перевод: Татьяна Герценштейн.
«Четырнадцать месяцевъ провелъ уже Рафаэль въ тесной камере.Его міромъ были четыре, печально-белыя, какъ кости, стены; онъ зналъ наизусть все трещины и места съ облупившеюся штукатуркою на нихъ. Солнцемъ ему служило высокое окошечко, переплетенное железными прутьями, которые перерезали пятно голубого неба. А отъ пола, длиною въ восемь шаговъ, ему едва ли принадлежала половина площади изъ-за этой звенящей и бряцающей цепи съ кольцомъ, которое впилось ему въ мясо на ноге и безъ малаго вросло въ него…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
Роман Висенте Бласко Ибаньеса «Кровь и песок» появился в начале 1908 года и принадлежит к циклу философско-психологических произведений. Вокруг этого романа сразу же после его появления разгорелись жаркие споры. Это и не удивительно; Бласко Ибаньес осмелился поднять голос против одного из самых популярных на его родине массовых зрелищ — боя быков, которым многие испанцы гордятся едва ли не больше, чем подвигами своих предков.
Предлагаемый читателю роман Фрица Маутнера описывает реальные исторические события, произошедшие в Александрии в 415 г. н. э. : деятельность философской школы, возглавляемой Ипатией, которую обезумевшие христианские фанатики растерзали острыми устричными раковинами, а останки язычницы сожгли на костре.
Пронзительный, чувственный шедевр Бласко Ибаньеса более ста лет был под запретом для русского читателя! Страсть и любовь, выплеснутые автором на страницы книги просто завораживают и не отпускают читателя до последней строки…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.