Нереальная реальность. Путешествие по квантовой петле - [11]

Образ того, что сейчас описано мной, и явленье

Это пред нами всегда и на наших глазах происходит.

Вот посмотри: всякий раз, когда солнечный свет проникает

В наши жилища и мрак прорезает своими лучами

Множество маленьких тел в пустоте, ты увидишь, мелькая,

Мечутся взад и вперед в лучистом сиянии света;

Будто бы в вечной борьбе они бьются в сраженьях и битвах

В схватки бросаются вдруг по отрядам, не зная покоя,

Или сходясь, или врозь беспрерывно опять разлетаясь.

Можешь из этого ты уяснить себе, как неустанно

Первоначала вещей в пустоте необъятной мятутся,

Так о великих вещах помогают составить понятье

Малые вещи, пути намечая для их постиженья.

Кроме того, потому обратить тебе надо вниманье

На суматоху в телах, мелькающих в солнечном свете,

Что из нее познаешь ты материи также движенья,

Происходящие в ней потаенно и скрыто от взора.

Ибо увидишь ты там, как много пылинок меняют

Путь свой от скрытых толчков и опять отлетают обратно,

Всюду туда и сюда разбегаясь во всех направленьях.

Знай же: идет от начал всеобщее это блужданье.

Первоначала вещей сначала движутся сами,

Следом за ними тела из малейшего их сочетанья,

Близкие, как бы сказать, по силам к началам первичным,

Скрыто от них получая толчки, начинают стремиться,

Сами к движенью затем понуждая тела покрупнее.

Так, исходя от начал, движение мало-помалу

Наших касается чувств, и становится видимым также

Нам и в пылинках оно, что движутся в солнечном свете,

Хоть незаметны толчки, от которых оно происходит.[30]

Эйнштейн воскресил «живое доказательство», описанное Лукрецием и, вероятно, впервые предложенное Демокритом, а также придал ему основательность, переведя на математический язык и сумев тем самым вычислить размеры атомов.

Католическая церковь пыталась остановить распространение поэмы Лукреция: Флорентийский синод в декабре 1516 года запретил читать Лукреция в школах. В 1551 году Тридентский собор наложил запрет на поэму. Но было уже поздно. Целостное видение мира, ранее разрушенное средневековым христианским фундаментализмом, уже распространилось по вновь открывшей глаза Европе. Лукреций предложил Европе не просто рационализм, атеизм или материализм. Это была не только светлая и безмятежная медитация, посвященная красоте мира, а нечто большее – ясно выраженная и сложная система мышления о реальности, новый способ думать, радикально отличный от того, что на протяжении веков представлял собой средневековый образ мысли[31].

Средневековый Космос, изумительно воспетый Данте, строился на иерархической организации Вселенной, отражавшей иерархическую организацию европейского общества: сферическое строение космоса с Землей в центре; неустранимое разделение между Землей и небесами; финалистское и метафорическое объяснение естественных явлений. Страх Бога, страх смерти; малое внимание к природе; представление о том, что формы, предшествуя вещам, определяют строение мира; представление о том, что источником знания может быть только прошлое в форме откровения и традиции…

Ничего этого нет в мире Демокрита, воспетом Лукрецием. Там нет страха перед богами; нет конца света или предназначения мира; нет космической иерархии; нет различия между Землей и небесами. Есть глубокая любовь к природе, безмятежное погружение в нее; осознание того, что по сути своей мы являемся ее частью; что мужчины, женщины, животные, растения и облака – это органично сплетенные нити удивительного единого целого безо всякой иерархии. Сверкающие миры Демокрита вызывают чувство глубокого универсализма: «Мудрому человеку вся земля открыта. Ибо для хорошей души отечество – весь мир»[32].

Появляется желание научиться думать о мире в простых категориях, получить возможность исследовать и понимать секреты природы, чтобы знать больше, чем наши родители. И для этого есть уникальные мыслительные инструменты, на которые опирались Галилей, Кеплер и Ньютон, – идея свободного прямолинейного движения в пространстве; идея элементарных тел, из которых строится мир, и их взаимодействий; идея пространства как вместилища мира.

И кроме того, есть простая идея конечной делимости вещей. Фундаментальной зернистости мироздания. Идея, которая не позволяет бесконечности проскользнуть у нас между пальцами.

Эта мысль лежит в самом сердце атомной гипотезы, и мы еще встретимся с ней, когда будем говорить о дополнительных силах, возникающих в квантовой механике. Сегодня она вновь раскрывает свою мощь в качестве краеугольного камня квантовой гравитации.

Первым человеком, который соединил части мозаики, начавшие появляться в контексте натурализма эпохи Возрождения, и восстановил, невероятно усилив, демокритовскую картину мира, сделав ее центром современной мысли, стал англичанин, величайший ученый всех времен и первый герой следующей главы.

2 Классика

Исаак и маленькая луна

Предыдущая глава могла создать впечатление, будто я утверждаю, что Платон и Аристотель лишь повредили развитию науки. Я бы хотел скорректировать это впечатление. Аристотелевское исследование природы, например ботаники и зоологии, – это выдающиеся научные работы, основанные на тщательных наблюдениях за окружающим миром. Концептуальная ясность и внимание к разнообразию природы, впечатляющий интеллект и непредвзятость суждений великого философа обеспечили ему авторитет на долгие столетия. Первое известное нам систематическое изложение физики принадлежит Аристотелю, и это совсем неплохая физика.