Неравный брак - [31]

— Алистер, я… — Она не знала, как спросить у него о том, что сейчас более всего занимало ее.

— Я тебя понял, Джейн, и отвечаю: нет. Меж нами ничего не было. В эту ночь мы спали, как малые дети.

— Вот как? А я-то решила… — Она вдруг задумалась о том, почему он не проявил инициативы. Может быть, он не хотел ее — в этом все дело? Боже, ну и ну! Джейн была ужасно смущена.

— О чем сейчас думаешь? — спросил он.

— Да вот, думаю, какая же я нерешительная дура на самом-то деле. — Она виновато улыбнулась.

— Ну, это не совсем так, — мягко сказал Алистер и, резким движением разбив яйцо, вывалил его на сковородку. — Садись и приступай к завтраку.

— Знаешь, я сейчас не в состоянии что-либо есть.

Увидев ее печальное лицо, Алистер не смог сдержать улыбки.

— Гарантирую, после завтрака ты почувствуешь себя совершенно другим человеком. Лучшее средство от похмелья — это еда. Можешь мне поверить, в этом деле я большой дока.

— Сам-то ты выглядишь отлично!

— Мне надо набраться куда сильнее, чтобы наутро чувствовать дурноту. А ты вдобавок ко всему еще и смешала спиртное, и потому тебе сейчас так плохо. Урок номер один: пей всегда только что-нибудь одно. — Алистер хохотнул, так что и Джейн не удержалась от улыбки. — Бедненькая моя, мне так тебя жалко! — Юноша подошел к Джейн и поцеловал ее.

— Алистер, ты извини меня за эту ночь.

— Нечего даже извиняться.

— Нет, кроме шуток. Я такая дура. Навоображала себе бог знает что…

— Например?

— Ну… что ты меня не хочешь, — едва слышно пролепетала она.

— Ничего подобного, я хотел тебя, и хотел гораздо сильнее, чем ты думаешь.

— Тогда почему же ты ничего не предпринял?

— «Не предпринял»?! — повторил он и рассмеялся. — Надо же, какое удивительное архаичное выражение! Откуда ты его только узнала? Нет, Джейн, ты ровным счетом ничего не смыслишь в этом вопросе. Секс — ни с чем не сравнимое удовольствие. А чтобы научиться этим наслаждаться, нужно приложить немало усилий. Что же касается прошлой ночи — даже если бы между нами что и произошло, ты все равно ничего бы не почувствовала. О наслаждении я уж и вовсе молчу.

— Наверное, ты прав. Да, я действительно ни черта не смыслю в сексе.

— В таком случае я тебя научу. — И Алистер сдержанно улыбнулся. Совсем не так, как прежде. В этой его улыбке было столько интимности, что у Джейн холодок пробежал по спине. — Но сначала поешь как следует, а потом мы отправимся по магазинам.

Возникшая было интимная атмосфера вмиг улетучилась. А может быть, ничего и не было?

После завтрака Джейн с Алистером впервые отправились на мебельное сафари — как впоследствии они стали называть совместные походы за покупками.

Они с удовольствием приобретали в лавках старьевщиков какие-нибудь допотопные, чем-то потрафившие их вкусу лампы, стулья, консоли… Джейн немало изумило совпадение их вкусов: то, что нравилось одному, почти всегда вызывало восторг другого.

Наконец Алистер предложил Джейн перекусить в итальянском ресторанчике.

— Только я терпеть не могу спагетти с «хайнцем», — доверительно прошептала она и вспыхнула, когда Алистер в ответ громко рассмеялся.

— Извини. — Взяв девушку за руку, он усадил ее за столик. — Джейн, дорогая, ведь я вовсе не собираюсь кормить тебя итальянской пищей. Позволь, я закажу сам. Уверен, тебе понравится.

Никогда прежде ей не доводилось есть ради гастрономического удовольствия, и потому нынешний ленч явился для нее приятным новшеством. Она прямо-таки светилась от удовольствия.

— В один прекрасный день я свожу тебя в Италию, — пообещал он. — Мы сядем на солнышке и будем уплетать свежие фиги, пить «Фраскати», а все остальное время заниматься любовью.

— Ой, как здорово! Я никогда еще не была за границей.

— Знаешь, ты самая восхитительная девушка в мире. О чем с тобой ни заговоришь, ты ничего не знаешь, нигде не была. Позволь мне быть твоим Свенгали.

— Мне кажется, Свенгали должен быть злой.

— Ничего, я буду добрым Свенгали. — Алистер счастливо рассмеялся и отпил вина. Он так часто и так охотно смеялся, что Джейн засомневалась, бывает ли у него минорное настроение, знакома ли ему депрессия. Глядя на Алистера, ей трудно было представить его в сумрачном состоянии духа. Она не сомневалась только в одном: пока он с ней рядом, она всегда будет счастлива.

— А откуда ты родом? — спросила она.

— С Запада. А ты?

Она назвала свой родной город и презрительно скривилась:

— Ужасно, конечно. Забавно то, что я не осознавала всего этого до тех самых пор, пока не уехала оттуда. Я всего лишь год как уехала, и тем не менее, когда возвращаюсь, все мне кажется таким чужим, словно бы я и не жила там никогда.

— А я вот не представляю никакой другой родины, кроме своей. И умирать поеду именно туда.

— И что же, твоя семья долго там прожила?

— Мы вообще оттуда, весь наш род.

— Наверное, это здорово… А вот вчера на семейном ужине ты разве не ощущал себя дома?

— Ну, скорее так: я приехал в один из фамильных домов, не более.

— Большой дом?

— Пожалуй. Вообще-то я не задумывался. С тех пор как я впервые там побывал, это просто был дом, всегда один и тот же.

— Интересно, чем занимается твой отец?

— У него свои земли, он сдает их в аренду, сам кое-что выращивает. Фермер, в общем.