Нерадивый ученик - [18]

– Свин Будин, вот кто, – ответила Синди в панике. – Через семь лет все тот же твой добрый приятель, сальноглазый придурковатый Свин Будин.

– Привет, крошка, – сказал Свин Будин.

– Старина, – завопил Флэндж, поднимаясь. – Заходи, выпьем. Рокко, это Свин Будин. Я тебе про него рассказывал.

– Ну нет, – заявила Синди, перегораживая проход.

Флэндж, скорбный брачной жизнью, выработал собственную систему предупреждающих сигналов, подобную той, которую вырабатывают эпилептики. Один из таких сигналов он услышал сейчас.

– Нет, – прорычала его жена. – Вон. Брысь. Катись. Ты. Проваливай.

– Я? – спросил Флэндж.

– И ты, – ответила Синди, – и Рокко, и Свин. Три мушкетера. Выметайтесь.

– Чё, – простонал Флэндж.

Это они уже проходили. И каждый раз все заканчивалось одинаково: у них во дворе находилась заброшенная полицейская будка, которую легавые округа Нассау когда-то поставили на шоссе 25А, чтобы ловить нарушителей скоростного режима. Будка настолько пленила Синди, что в конце концов она обустроила ее, посадила вокруг плющ, прилепила внутри репродукции Мондриана{63} и после каждой бурной стычки отправляла туда Флэнджа ночевать. Самое смешное, что Флэнджу было уютно и там, он почти не видел разницы: будка чрезвычайно напоминала утробу, а Мондриан и Синди, как он подозревал, были духовными братом и сестрой – оба строгие и логичные.

– Ладно, – сказал Флэндж, – я возьму одеяло и пойду спать в будку.

– Нет, – рявкнула Синди. – Я сказала – прочь, и значит, ты катишься прочь. Из моей жизни, вот что я имею в виду. Целый день хлестать бормотуху с мусорщиком – само по себе достаточно хреново, но Свин Будин – это уже чересчур.

– Боже, детка, – влез Свин, – я думал, ты давно об этом забыла. Глянь на мужа. Он рад меня видеть.

Где-то между пятью и шестью часами Свин оказался на станции Мэнхессет. Толпа возвращающихся с работы вынесла его из поезда и, подгоняя портфелями и свернутыми экземплярами «Таймс», донесла до автостоянки, где он угнал «MG» 1951 года выпуска и поехал искать Флэнджа, который был его непосредственным начальником во время Корейского конфликта. Сейчас Свин, служивший на минном тральщике «Безупречный», что стоял в доке Норфолка, уже девятый день находился в самоволке и решил узнать, как устроился его старый приятель. Последний раз Синди видела Свина в Норфолке вечером в день своей свадьбы. Как раз перед тем, как его эсминец приписали к Седьмому флоту, Флэндж ухитрился выхлопотать тридцатидневный отпуск, который должен был стать для них с Синди медовым месяцем. Однако Свин, раздосадованный тем, что рядовому составу не дали возможности устроить Флэнджу мальчишник, подбил пятерых-шестерых приятелей переодеться младшими офицерами и нагрянуть на прием в офицерском клубе флота, откуда они вытащили Флэнджа на Ист-Мейн-стрит выпить по паре пива. Эта «пара пива» оказалась весьма приблизительной оценкой. Через две недели Синди получила телеграмму из городка Сидар-Рапидс, штат Айова. Телеграмма была от Флэнджа: он остался без гроша и страдал от жуткого похмелья. Синди размышляла два дня и в конце концов выслала ему деньги на автобусный билет до дома с условием, что Свина она больше никогда не увидит. Она его и не видела. До сих пор. Но сложившееся у нее мнение о Свине как о мерзейшей твари на свете за семь лет нисколько не изменилось, и сейчас Синди была готова это доказать.

– Марш отсюда, – повторила она, подкрепляя слова жестом, – за горы далекие, с глаз долой. Или хоть со скалы, мне все равно. И ты, и твой приятель-алкаш, и эта вонючая обезьяна в морской форме. Прочь.

Целую минуту Флэндж скреб в затылке и хлопал на нее глазами. Нет. Видимо, нет. Может, если бы у них были дети… Он ощутил тонкую иронию в том, что флот сделал из него компетентного офицера связи.

– Ладно, – медленно произнес Флэндж, – хорошо, я понял.

– Можешь взять «фольксваген», – сказала Синди, – бритвенный прибор и чистую рубашку.

– Нет, – отозвался Флэндж, открывая дверь для Рокко, который маячил на заднем плане со своей бутылью. – Я поеду с Рокко в фургоне. – (Синди пожала плечами.) – И отращу бороду, – рассеянно добавил Флэндж.

Они вышли из дома – озадаченный Свин, Рокко, мурлычущий себе под нос, и Флэндж, чувствующий в желудке слабое щекотанье первых усиков тошноты, – втиснулись в кабину и покатили. Флэндж, оглядываясь назад, видел, что жена стоит в дверях и смотрит им вслед. Съехав с шоссе, они оказались на узкой щебенчатой дороге.

– Тебе куда? – спросил Рокко.

– Не знаю, – ответил Флэндж. – Наверное, покачу в Нью-Йорк и поселюсь в каком-нибудь отеле. Можешь высадить меня у станции. У тебя есть где остановиться, Свин?

– Я мог бы спать в «MG», – сказал Свин, – но легашам небось уже сообщили об угоне.

– Сделаем так, – решил Рокко. – Мне все равно надо ехать на свалку сбросить мусор. У меня там есть кореш. Он вроде как сторож. Там и живет. Найдет места на любой вкус. Можете переночевать у него.

– Верно, – сказал Флэндж. – Почему бы и нет? – Как раз под настроение.

Они двинулись на юг – в ту часть острова, где были только новостройки, торговые центры и множество мелких предприятий легкой промышленности, – и через полчаса достигли городской свалки.