Непростые условия - [51]

Кэллаген нажал на акселератор, и машина рванулась с места. Когда вдали показались окраины Брайтона, он сбросил скорость до пятидесяти миль в час. Было начало девятого вечера.

Рабочий день уже закончился, но Кэллаген без колебаний узнал адрес инспектора Мэнсона и отправился к нему на квартиру.

— Меня зовут Кэллаген, — представился он, когда Мэнсон открыл дверь. — Я частный детектив и работаю для семейства Аллардайс. Я занимаюсь расследованием причин смерти полковника Стенхарста. Возможно, вы слышали обо мне.

Мэнсон указал ему на кресло и пододвинул пачку сигарет.

— Да, я слышал о вас, — сказал он. — Инспектор Гринголл, возглавляющий расследование, побывав здесь, упоминал ваше имя. Чем могу быть полезен?

— Гринголл попросил меня выяснить один небольшой вопрос. Думаю, вы сможете помочь мне.

Мэнсон кивнул.

— Конечно, если это в моих силах.

— Может быть, вы помните дело офицера Люсьена Донелли? Он был слегка навеселе и врезался во встречную машину. Мисс Корина Аллардайс, которая в это время работала в оздоровительном центре Харстмонсе, находилась в автомобиле вместе с ним. Вы собирались вызвать ее в качестве свидетельницы, однако не сделали этого. Насколько я понимаю, причиной отказа явилось то, что Аллардайс была женой мистера Донелли и, следовательно, освобождалась по закону отдачи показаний против своего мужа?

— Вы правы, — подтвердил Мэнсон. — Абсолютно правы, хотя мне и непонятно, как вам удалось это узнать. Или Корина Аллардайс сама вам сказала? Впрочем, это неважно. Ведь вас интересует смерть полковника.

Кэллаген поднялся.

— Да, это не более чем эпизод, — сказал он. — Но Гринголл просил меня уточнить его. Благодарю за помощь.

Они обменялись рукопожатием, и Кэллаген удалился.

Оказавшись на улице, он сел в автомобиль и двинулся в сторону Алфристауна. На этот раз он не сбрасывал скорость и насвистывал какую-то простенькую мелодию, что указывало на то, что Кэллаген был доволен собой.

Итак, новый сюрприз: Корина была женой Донелли! Какого черта он тогда написал анонимное письмо полковнику, а позднее переслал его копию Гринголлу?

Интересный расклад!

Кэллаген оставил автомобиль в гараже отеля, поднялся к себе и возобновил свою привычную ходьбу из угла в угол номера. День заканчивался. Чего же он добился? Цельной картины не получалось. Очевидно, какое-то звено было упущено.

Кэллаген снова подумал о Виоле Аллардайс. Он обещал ей обуздать того, кто окажется автором анонимного письма. Автор найден — Донелли, но Кэллаген оказался бессилен что-либо предпринять, и копия письма попала к Гринголлу.

Гринголл предупреждал его, что рано или поздно он погорит из-за желания помочь очередной красотке, но что делать, если неприятности чаще всего случаются именно с ними? Женщины, имеющие ноги кавалеристов и фигуры, напоминающие тыкву, редко попадают в какие-нибудь истории…

Что же он сделал для Виолы? Практически ничего. Ее положение после всех его ходов не только не улучшалось, оно стало угрожающе опасным.

Кэллаген вздохнул: дорога в ад и в самом деле вымощена благими намерениями, но сдаваться он не собирался.

Смешивая себе очередную порцию выпивки, он услышал, что зазвонил телефон. Кэллаген узнал голос Эффи Томпсон.

— Николлз только что принес копию доклада Эксфорда по делу Руперта Шэрфема, — сообщила она. — Все материалы завтра будут у вас. Обычное досье на офицера Королевских ВВС: длинное и довольно скучное. Я записала наиболее существенные моменты. Зачитать их вам?

— Умница, — похвалил он секретаршу. — Читайте, я внимательно слушаю.

— Записи в основном касаются отчетов о полетах, медицинских справок и служебных характеристик. Шэрфем, по-видимому, был неплохим офицером. Он был дважды ранен, прежде чем попал в плен. Первый раз трассирующая пуля попала ему в плечо в начале 1942 года, вторично в конце того же года он был ранен в кисть правой руки.

Ему ампутировали мизинец и на шесть месяцев освободили от боевых вылетов. К этому времени он был в чине лейтенанта. В 1943 году его назначили командиром эскадрильи. Вы слышите меня?

— Да-да, — сказал Кэллаген. — Продолжайте.

— Николлз полагает, что вас должно особенно заинтересовать следующее обстоятельство: в 1944 году, когда самолет Шэрфема был сбит над Италией во время разведочного полета, с ним находился второй пилот. Его имя — Люсьен Донелли. При аварии самолета Шэрфем отделался небольшими ушибами, но Донелли пострадал куда серьезнее: была сломана правая рука, разбита челюсть и нос, повреждены глаза. Какое-то время существовала опасность, что он может остаться слепым. Однако, по-видимому, в лагере находился хороший хирург, который спас ему зрение. После выздоровления Шэрфем и Донелли бежали из лагеря, но при переходе через линию фронта Шэрфем был убит осколком снаряда. Донелли же добрался до своих и его эвакуировали в Англию. После выздоровления он был направлен в реабилитационный центр для офицеров в Харстмонсе. Это, пожалуй, все. Николлз надеется передать вам досье завтра утром.

— Скажите ему, что он может не торопиться, самое важное я уже узнал. Есть какие-нибудь новости из Кейптауна?

— Пока нет, — сказал Эффи. — Я разговаривала с Фриком, он обещал связаться со мной, как только будут получены первые сведения.