Непробиваемый волк - [31]

Для своих десяти лет Синомия Утай вела себя исключительно невозмутимо, но этот характер в ней воспитала далеко не только судьба бёрст линкера. Она всю жизнь прожила в этом просторном, пропитанном духом Японии особняке, и именно её традиционное воспитание повлияло на внешний вид дуэльного аватара «Ардор Мейден».

Однако, как бы сильно этот дом ни отличался от его квартиры в жилом комплексе на севере Коэндзи, Харуюки не мог не заметить, что их объединяла «тишина». Оба они возвращались домой в одинокую тишину, в дома, где их никто не ждал.

— Э-э… Синомия. А где твоя семья?.. — осторожно поинтересовался Харуюки.

Сделав ещё один глоток чая, Утай застучала по письменному столу.

«UI> Как я уже говорила, мой отец, дед, а также старший брат находятся на гастролях в Киото. Моя мать работает допоздна и вернётся нескоро.»

— Э-э… выходит, что ты живёшь тут одна?..

«UI> У нас есть люди, которые поддерживают дом в чистоте, но скоро они уйдут домой.»

— Я-ясно…

Харуюки так погрузился в атмосферу, что осознание происходящего приходило к нему очень неспешно. Он начал понимать, что сейчас он, по сути, находится наедине с девушкой в её доме. Его сердцебиение попыталось ускориться, но ему удалось остаться хладнокровным. В конце концов, вчера он не только был у себя в комнате наедине с Нико, но и спал с ней в одной кровати, а несколько дней назад ночевал дома у Черноснежки. У него уже есть опыт сохранения спокойствия в таких обстоятельствах, и он не даст ему впасть в панику. Наверное.

Утай же либо не замечала мыслей Харуюки, либо делала вид, что не замечала. Она уже начала есть пастилу бамбуковой ложкой. Харуюки решил сделать то же самое, и ощущение того, как лакомство скользит по горлу, быстро охладило его мысли.

Наконец, он обратил внимание на слова «старший брат», которые написала Утай. Это значило…

— Так у тебя… два брата? — тихо спросил он, и Утай кивнула, взмахнув хвостиком.

«UI> Да. Самому старшему на девять лет больше, чем мне, и поэтому в детстве он со мной почти не играл. Другой… тот самый, который показал мне Ускоренный Мир, был на четыре года старше. Его звали Кёя. Он умер три года назад… мне было семь, а ему одиннадцать.»

Обычно Утай печатала так ловко, что с ней не смог бы сравниться даже Харуюки. Но сейчас она едва водила пальцами, склонив голову. Харуюки не видел её лица, но уже хотел остановить её. Однако тонкие пальцы Утай вновь принялись набирать текст.

«UI> В семьях актёров театров Но, кабуки, Кёген и так далее, у детей с самого начала нет выбора.»

— Вы… бора?

«UI> Выбора, хотят ли они играть в театре. Они не имеют права отказаться. Ещё в бессознательном возрасте они знакомятся с искусством своих родителей, братьев, сестёр и других родственников, сближаются с ним, учатся ему, и уже в возрасте четырёх-пяти лет выступают на сцене в детских ролях. Все решения новорождённого уже сделаны за него.»

— В… в четыре года? — ошарашенно переспросил Харуюки.

Он попытался вспомнить себя в четыре года, но на ум пришли лишь смутные воспоминания о беготне в детском саду.

Утай на мгновение подняла голову, слабо улыбнулась, а затем продолжила свой рассказ:

«UI> Конечно же, далеко не все дети становятся полноправными актёрами Но. Как раз наоборот, те, кто решают идти дальше, в меньшинстве. Детские роли в пьесах можно исполнять примерно до окончания младших классов, и именно в этом возрасте многие решают покинуть театр. Но старший из моих братьев не бросил его… и мы с Кёей тоже не хотели этого делать. И я, и мой брат искренне любили мир Но, этот микрокосм размером пять на пять метров.»

Перед глазами неспешно набирались розовые буквы, и Харуюки молча смотрел на них.

Ему трудно понять, что означала фраза «Мир Но». Сам он никогда в жизни не был в театре Но на выступлениях и видел их лишь на старых фотографиях, которые им показывали на уроках обществознания.

Но её слова заставили его осознать кое-что, что он должен был понять ещё давным-давно.

Те песни и танцы, которые исполняла в Ускоренном Мире «Пылающая Жрица» Ардор Мейден, весь её облик — тот самый Но в чистом виде. Способности и внешний вид Синомии Утай в Ускоренном Мире неразрывно связаны с искусством, которому она начала обучаться ещё в бессознательном возрасте.

Но эта мысль приводила Харуюки к важнейшему вопросу.

Дуэльные аватары — воплощения моральных травм.

А раз так, то та бело-красная жрица должна была родиться из шрамов Утай. Это значило, что её моральная травма тоже была связана с миром Но, который она так любила…

«UI> Я впервые выступила на сцене в детской роли, когда мне было три года. Пускай я была совсем маленькая, я хорошо помню волнение и напряжение, которые тогда испытывала.»

Харуюки молча читал появляющийся перед ним текст.

«UI> В тот самый день я поверила, что смогу стать актёром Но, как отец и дед, и каждый день упорно репетировала. Но… в тот день, когда я впервые пошла в школу, отец сказал мне, что я смогу играть лишь детские роли… и когда повзрослею, то уже никогда не выйду на сцену.

— Э… но почему?! — рефлекторно выпалил Харуюки.

Это казалось ему слишком жестоким. Мало того, что её заставляли играть в театре против её воли в юном возрасте, но лишение права остаться в театре уже совсем не лезло ни в какие ворота.