Неприятности по обмену - [14]

Итак, вы с папой живы, — проговорила Мика, вставая с травы, и заметила на любимом сиреневом платье жирное пятно. — Что это? — спросила она гневным шепотом.

— Неудачный ужин, — отмахнулась Вика. После купания она облачилась в то же платье. — Подумаешь, у тебя столько одежды, что три класса можно нарядить на бал.

— Зато у тебя сплошные мужские штаны! — припечатала Мика.

— Это джинсы! — возмутилась Вика. — Модная одежда!

Близняшки смерили друг друга сердитыми взглядами, одновременно сложили руки на груди и прыснули со смеху. Уж больно одинаково получилось.

— В пучину платье, — смирилась Мика. — Но лучше сразу признавайся, что ты ещё натворила?

— Ничего особенного, — Вика подозрительно отвела взгляд. — Слуг прогнала из ванной комнаты и… — она примолкла, а потом выпалила. — И леди мегеру в жабу превратила. Но это не нарочно. Правда! Я не умею колдовать. Рукой взмахнула, а она сидит и квакает.

— Кого в жабу? — задохнулась от ужаса Мика. — Леди Малену?!

— Её самую, — закивала Вика смущенно. — Не переживай. Твоя бабушка… то есть, наша бабушка мегеру расколдовала. Правда, теперь я… в смысле, мы… ты наказана. Будешь сидеть в покоях и вышивать.

У Мики голова пошла кругом. Злыдня-гувернантка побывала жабой, а ей заниматься вышиванием ни за что, ни про что? О, боги моря! Иголка с ниткой — один из худших кошмаров!

— А что у тебя? Бабушка Анфиса догадалась, что ты самозванка? — спросила Вика. — Надеюсь, ты не взорвала дом колдовством?

— Если бы, — проворчала Мика. — Колдовство в Обыкновении не работает. Обыкновения — это мир, в который вы с папой угодили, — пояснила она, поймав удивленный взгляд сестры. — Обычно он закрыт от колдунов. И, видно, неспроста.

Девочка замолчала. Не хотелось признаваться, что рылась в личных вещах сестры и читала адресованные матери письма.

— Идём, — объявила Мика, беря близняшку за руку. — Вернемся в «Жемчужную корону» и обо всём расскажем бабушке. Она могущественная колдунья. Придумает, как вызволить папу и вернуть ему разум.

— Ты ей доверяешь? — спросила Вика с сомнением. — Мне леди Деметра не показалась дружелюбной.

— Доверяю.

Мика покривила душой. Бабушка всегда была для неё загадкой. Но что-то следовало делать. Не оставлять же отца в Обыкновении.

Мика прибавила шаг и…

— Ох, — она потерла лоб. Вместо желанного входа в родной замок ждала встреча со стеной — невидимой, но прочной.

Мика ударила в неё кулаками, но та осталась непреодолимой преградой. Девочка в ужасе посмотрела на сестру. Неужели, они застряли в картине Руди?!

— Не верю, — сердито покачала головой Вика и протянула руку, чтобы коснуться стены, но обнаружила пустоту. Второй сестре картина преград не чинила.

Мика повторила попытку и вновь уперлась во что-то плотное.

— Не может быть, — застонала она.

Сестры переглянулись и наперегонки кинулись к противоположной двери. Ситуация повторилась с точность до наоборот. Картина пускала в Обыкновению одну Мику. Для Вики на выходе стоял заслон.

— Это значит… значит… — проговорила Мика плохо слушающимися губами.

— Туда, но не обратно, — закончила мысль Вика.

* * *

— Всё плохо! Очень плохо!

Мика сжимала кулаки и топала босыми ногами. Вика реагировала спокойнее: молчала, тревожно покусывая нижнюю губу. За последние десять минут сёстры несколько раз проверили двери. Картина Руди Флоренса, поменявшая близняшек местами, отказывалась возвращать их назад.

— Что теперь? — спросила Вика, накручивая на палец чёрную прядь.

— Ты пойдёшь к бабушке и всё расскажешь, — объявила Мика решительно.

Но сестру после разговора с отцовским другом терзали сомнения. К тому же, одно дело — идти к леди Деметре с Микой, другое — в одиночестве.

— Бабушка не хотела, чтобы магистр Томас занимался твоим воспитанием, — объяснила Вика хмуро. — Он сказал, леди Деметра никогда не любила папу. Вдруг она не захочет возвращать его из Обыкновении? Ах, да! Ты же ничего не знаешь, — сообразила девочка, хлопнув себя по лбу, и пересказала сестре разговор с учителем.

— Ну и ну, — протянула Мика.

В голове не укладывалось, что магистр Том дружил с отцом и молчал об этом столько лет! Признаться же умудрился не ей, а Вике. Бабушка тоже хороша! Зачем, спрашивается, забирать внучку, если не хочешь любить и заботиться? В Лесовии с магистром Томом Мика была бы счастливее, чем в «Жемчужной короне».

— Магистр сказал: папа не хотел, чтобы ты стала… э-э-э… мастером фантазий, — добавила Вика. — Правда, я не поняла, что это такое.

Мика от изумления потеряла дар речи. Вот это новость! Леди Деметра годами твердила, что Николас и Доминика обрадовались, когда контролёр определил судьбу их младенца. Получалось, отец был против?

— Иногда папа рассказывал странные вещи, — вспомнила Вика. — Упоминал замок короля и говорил, что лучше держаться от него подальше. Я не воспринимала его слова всерьез. Ведь он болен.

— Ничего подобного! — возмутилась Мика. — Папа не болен, а заколдован.

— Правда? — обрадовалась Вика. — Значит, его можно расколдовать? Сделать нормальным?

Сестра пожала плечами.

— Точно не знаю. Папа почти четырнадцать лет такой. Магистр Том рассказывал: чем дольше живёшь под заклятьем, тем труднее помочь. Есть чары, которые способен разрушить лишь тот, кто их наложил.