Непристойный танец - [18]

Сабинин резко остановился, повернулся к нему, и они стояли друг против друга в настороженных позах, неотрывно скрестив взгляды.

Кудеяр отреагировал первым. Непринужденно улыбаясь, он вынул из-под полы пиджака руку, держа браунинг указательным пальцем за скобу. И, не колеблясь, отшвырнул его под сосну:

– Видите? Предлагаю вам последовать моему примеру. Ради… мирного течения беседы. Ну? Что же вы медлите? Или настолько меня боитесь?

Покрутив головой, тяжко вздохнув, Сабинин подчинился обстоятельствам. Бросил туда же свой браунинг, отправил следом второй, карманный. Поторопился предупредить:

– Должен вам сказать вот что: эти счета…

– Я понимаю, – прервал его Кудеяр. – Невелика хитрость. Кроме кода, есть еще ключевое слово, которое вы держите в голове, не доверяя бумаге. Никому другому до счетов не добраться. Так?

Сабинин хмуро кивнул.

– Как же вы скверно обо мне думаете… – укорил Кудеяр, взяв его под руку и увлекая прочь от сосны, под которой остались лежать три браунинга. – Что же, считаете, я пытками стану извлекать из вас ключевые слова?

– Да ничего я не думаю, – неловко отвернувшись, ответил Сабинин в некоторой растерянности. – Побыть бы вам в положении загнанного зверя…

– Бывал. И неоднократно. Между прочим, и сейчас в этом милом положении продолжаю пребывать…

– Да нет, я не о том, – сказал Сабинин. – Сходство, конечно, есть, и все же… Вы – не один. У вас – партия, единомышленники, сподвижники, вы – часть большого целого, понимаете? А я был один. Ясно вам? Один-одинешенек на необозримых пространствах Российской империи. Вы вот это попробуйте себе представить!

– Возможно, представить во всей полноте и не могу, но вполне вас понимаю, – кивнул Кудеяр. – А откуда у вас счета? У скромного «маньчжурца», пусть и изгнанного из гвардии? Насколько мне известно, у российских офицеров это не в обычае – счета в иностранных банках… Судя по вашему неловкому молчанию, не озаботились придумать убедительное объяснение заранее, а первую пришедшую в голову сказочку выкладывать не хотите, справедливо полагая, что будете выглядеть смешно и в чем-то унизительно… Хотите, я облегчу вам покаяние?

– Мне перед вами каяться не в чем!

– Ох, простите, я неточно выразился… Давайте не придираться к словам, ладно? Извините, слово было выбрано неудачно… Извините. Вы удовлетворены?

Сабинин хмуро кивнул.

– Положительно, вы мне нравитесь, – сказал Кудеяр без тени насмешки. – Из вас выйдет толк. Прошли огни и воды, великолепно держитесь под ударами судьбы, не теряетесь перед неожиданностями. Не обрели пока что должного навыка в… – тщательно подыскивал слово, чтобы не обидеть вновь, – в необходимой в вашем положении изворотливости, ну да это наживное… Ах, Артемий Петрович, вы для нас – ценное приобретение…

Сабинин вдруг остановился, приблизил лицо:

– Черт, но не могли же вы добраться до…

– До Читы? – с усмешечкой подхватил Кудеяр. – Сам я туда и не добирался. Но надежные люди у нас в Чите есть. И время в моем распоряжении имелось… Артемий Петрович, ваши тирады о злодеях-интендантах были великолепны. Вы усиленно создавали у меня – штатского, штафирки, шпака – представление, будто там, откуда вы бежали, имело место противостояние между честнягами-строевиками и злодеями-интендантами. Увы, я наслышан об истинном положении дел. Мне известно, что еще несколько лет назад, перед японской кампанией, интендантство передало главную массу заготовок непосредственно в войска. И громадные «экономические» капиталы стали обращаться непосредственно в войсках. В самих частях. Что влекло… гм… интересные комбинации. Да, так вам любопытно будет узнать, что выяснили мои люди в Чите… Там, как оказалось, только и говорили о недавней провинциальной сенсации. Некий поручик С. за неизвестные, но несомненно имевшие место быть неприглядные поступки был отчислен из гвардейской кавалерии в пехотные маршевые роты, после окончания войны осел в Чите, где занимался некими… манипуляциями с этими самыми экономическими капиталами. Отдельные циники заявляли прямо, что суть этих комбинаций, их квинтэссенция, состояла в утекании весьма впечатляющих сумм в карманы поручика С., что некий незадачливый офицер, имевший неосторожность потребовать строгого следствия, был найден убитым, а поручик С. после этого самым загадочным образом исчез. Вместе с означенными капиталами. Как вам история? Не известна ли вам фамилия оного поручика? Если учесть, что имя его, по моим данным, начиналось с буквицы «Аз», а отчество – с литеры «Покой»? А. П. С. Что скажете?

Сабинин круто развернулся лицом к нему – и стоял, сунув руки в карманы брюк, улыбаясь дерзко, весело, во весь рот. Ухарски встряхнул головой:

– Да что тут скажешь… Да, вы правы. Речь, конечно же, идет обо мне. Да, я взял эти деньги – особо подчеркиваю, не из кармана товарища по полку, а из тех несметных экономических капиталов, что разворовывались с невиданным размахом. Вы кое о чем слышали, это видно, но простите, Дмитрий Петрович, вы и не представляете себе размаха сего предприятия. Ни в одной из иностранных армий финансы не доверены строевым офицерам, а у нас именно это произошло, интендантство оказалось фактически отстраненным, ну, господа офицеры очень быстро научились подражать тем, кого Суворов советовал сразу вешать после некоторого числа лет службы… Я вам не врал, Дмитрий Петрович. Кое в чем мы с вами сходимся, я тоже уверен, что все у нас прогнило, разваливается и рушится. Только вы на сем фундаменте создали