Непристойные предложения - [11]

– Столь непривычно видеть вас без охранника, – заметил через плечо севший за руль Йост.

– А, он отпросился на день.

– Как только вы закончили с первяками?.. Нам не удалось, – признался Фунатти, – не удалось найти, куда вы их спрятали. Большое у вас здание, знаете ли, мистер. А Специальной комиссии по расследованиям ООЧ катастрофически не хватает кадров.

– Не стоит забывать и о чрезвычайно низких зарплатах, – встрял Йост.

– Я не смогу об этом забыть, даже если буду стараться из-за всех сил, – уверил его Фунатти. – Знаете, мистер Хебстер, я не стал бы отпускать охранников, будь я на вашем месте. Есть что-то примерно в пять раз более опасное, чем обозленные на вас первяки. Я имею в виду так называемых высшистов из «Человечества превыше всего».

– Психи Вандермира Демпси? Спасибо, но мне кажется, что вы зря за меня переживаете.

– Мы определенно вас понимаем. Однако не следует недооценивать наше предложение. Эта организация быстро расширяется, а озлобленность ее членов хорошо всем известна. Тираж одного только «Вечернего гуманиста» просто огромен. А когда вы проанализируете их еженедельные газеты, их дешевые брошюрки и раздаваемые направо и налево рекламные листки, то поймете, насколько сильна их пропаганда. Изо дня в день они клеймят всех людей, которые зарабатывают деньги на пришельцах и первяках. Конечно, как и всегда, основная часть их злости приходится на ООЧ, но если обычный высшист встретит вас на улице, то скорее всего перережет вам глотку. Не интересно? Что ж. Может, вам понравится вот это. В «Вечернем гуманисте» придумали для вас милое прозвище.

Йост гоготнул.

– Скажи ему, Фунатти.

Президент корпорации бросил вопросительный взгляд.

– Они называют вас, – сказал Фунатти, смакуя каждое слово. – Они называют вас «межпланетным сводником»!

* * *

Выехав наконец из подземного туннеля, они устремились к недавнему прибавлению среди и без того уже заставляющих чувствовать себя маленьким и жалким высотных городских зданий – воздушной супер-пупер шоссейной трассе до Ист-сайда, известной в народе как «Путь пикирующего бомбардировщика». Сворачивая на Сорок вторую улицу на самом оживленном повороте Манхэттена, Йост не успел на зеленый сигнал светофора. Он рассеянно выругался, а Хебстер невольно закивал в знак немого пассажирского согласия. Не свернув вовремя, они попали в самый эпицентр пробок и теперь были вынуждены наблюдать, как подъемник спускается вниз по шахте, к ожидающим выезда на изгибавшееся справа шоссе машинам. Межуровневые платформы взлетали и падали, образуя постоянный поток портового движения, складываясь, как карточная колода, а пешеходы ожидали своей очереди на нижнем уровне.

– Смотрите! Вон там, прямо перед нами! Видите?

Хебстер и Фунатти посмотрели, куда показывает длинный трясущийся палец Йоста. В двухстах футах севернее съезда и практически в четверти мили выше висел волей-неволей притягивающий к себе взгляды коричневый объект. Густой мрак, заключенный в стеклянный колпак, разрывался яркими синими точками, кружащимися у стенок.

– Глаза? Думаете, это глаза? – спросил Фунатти, беспомощно потирая свои небольшие темные кулачки друг о друга.

– Ученые говорят, что каждая точка – это как один человек, а вся бутылка – это семья или, может, город. Но как они об этом узнали? Это же просто догадка. Я бы сказал, что это глаза.

Йост наполовину высунул свое большое тело из открытого окна и надвинул на глаза свою форменную фуражку, чтобы солнце не мешало обзору.

– Посмотрите на это, – сказал он им через плечо. Гнусавый говор, до этого момента тщательно скрываемый, вернулся к нему из-за нахлынувших эмоций. – Н-та штука вон там, н-смотрит и н-смотрит. Н-смотрите, ей интересно, как мы стоим среди загруженного шоссе! Интерес интересом, но почему бы, например, не отреагировать, когда с ними пытаются разговаривать, когда мы пытаемся понять, чего они хотят, откуда они пришли, кто они вообще такие. Нет, это для них слишком мелочно! Они чересчур высокомерны, чтобы говорить с такими ничтожествами, как мы! Но могут наблюдать за нами часами и днями без конца: днем и ночью, зимой и весной; смотрят, как мы делаем свои дела, и каждый раз, когда мы, двуногие тупые животные, пытаемся сделать что-то, что для нас может показаться сложным, тут же появляются вездесущие «точки-в-бутылке», чтобы наблюдать, насмехаться и…

– Ладно, брат, успокойся, – Фунатти наклонился вперед и похлопал партнера по зеленой куртке. – Все хорошо! Помни, что мы при исполнении.

– Какая разница, – тоскливо буркнул Йост, плюхнувшись обратно на свое сиденье и нажав кнопку зажигания. – Как бы я хотел, чтобы у меня с собой был старый добрый отцовский «М1 Гаранд»[4].

Они проехали вперед, втиснувшись в следующую подъемную секцию, и начали спускаться.

– Это стоит того, даже если меня пинньгнут.

«И это говорил агент ООЧ». – Хебстеру вдруг стало не по себе. Йост был не просто агентом «Объединенного человечества», а Специальной комиссии, группы, в которую отбирают только после многочисленных проверок на отсутствие антипервяческих настроений. Такие агенты клянутся обеспечивать выполнение законов резервации без какой-либо дискриминации, стремясь к достижению равенства между людьми и пришельцами.