Непристойная страсть - [75]

«Ну уж нет, – подумала она, подбирая с пола одежду, – будь я проклята, если пойду спать на матрас, где ползают тучи насекомых. Пусть встает и перебирается туда сам. Ничего с ним не случится!»

Часы показывали уже пять минут четвертого. Сестра Лэнгтри кинула пропитанную потом одежду прямо на пол, подошла к кровати и положила руку на плечо Майкла. Прикосновение было нерешительным и мягким, потому что ей невыносимо жаль было будить его. И в конце концов она решила оставить все как есть, так что рука ее касалась его плеча по-прежнему легко. У нее уже не было сил посмеяться над собственной неуверенностью, она почти упала на стул, стоявший рядом с кроватью, продолжая ощущать под пальцами тепло его кожи, не в состоянии противостоять желанию, которое так часто охватывало ее, желанию почувствовать его. Это было непреодолимое ощущение. Она попыталась вспомнить, что возникало в ней, когда она прикасалась к обнаженному телу любимого человека, но ей это не удавалось, вероятно, потому, что между двумя этими событиями прошло слишком много времени, целая жизнь, а та, прошлая, настолько отличалась от теперешней, что всякие воспоминания, и прежде всего чувственные, начисто изгладились из памяти. Уже шесть лет, как все ее собственные потребности были погребены под грузом насущной необходимости заботиться главным образом о потребностях других людей. Но самым большим потрясением было для нее понять, что, в сущности, она не слишком-то переживала по этому поводу. Отсутствие личной жизни не было для нее невыносимым испытанием, она не жаждала ее и не стремилась к ней.

Но теперь перед ней был Майкл, живой, настоящий, и ее чувства к нему тоже были настоящими. Как давно она хотела этого, желала всем своим существом – прикоснуться к нему и почувствовать биение жизни. Она смутно ощущала, что имеет на это право. «Вот человек, которого я люблю, – думала она. – И мне неважно, кто он и что он. Я люблю его».

Рука ее заскользила по его плечу, сначала осторожно, потом, с каждым кругом, прикосновение все больше и больше становилось ласкающим. Наступил ее час, и она не стыдилась больше, что он ничем не показал, хочет он этого или нет. Она с любовью прикасалась сейчас к нему, просто потому, что ей было хорошо и она хотела запомнить это ощущение. И постепенно она полностью растворилась в совершенной радости прикосновения, прижалась щекой к его спине, немного подождала, а затем повернула голову, чтобы ощутить губами вкус его кожи.

И когда он резко повернулся к ней, она замерла в оцепенении: она разоблачена, ее маленький рай стал известен. Оскорбленная, униженная собственной слабостью, она резко отпрянула, но он схватил ее за плечи и приподнял со стула так быстро и легко, что она даже не почувствовала никакого насилия над собой, настолько незаметным было его движение, в котором не было ни нападения, ни грубости. Она даже не смогла уловить, что с ней происходит, настолько точными и мягкими были его руки. И вот она уже сидит на кровати, одна нога подвернута, руки его сомкнуты у нее за спиной, лоб касается ее груди. Он дрожал, и это ощущение передалось ей. Она с силой притянула его к себе, и они замерли в неподвижности, пока то, что заставляло его так сильно дрожать, не перестало наконец терзать его.

Потом руки его разжались и упали вниз, пальцы легко скользнули по ее талии, и она почувствовала, как он потянул за узел на халате. Пояс развязался, и тогда он раздвинул полы халата так, чтобы прикоснуться лицом к ее коже. Пальцы его легко обхватили ее грудь, и в этом жесте было столько благоговения, что все в ней поднялось, так невыносимо трогательно это было. Майкл поднял голову, слегка отстранившись от нее, и ее лицо как бы само последовало за его лицом. Она повела плечами, чтобы помочь ему стащить с нее халат, прижалась грудью к его груди, руки стиснули его плечи, и она почувствовала, как ее губы потянулись к его губам, как его рот сильно и нетерпеливо обхватывает их.

И только тогда позволила она всей силе своей любви подняться в ней, она закрыла глаза, ярко блестевшие в темноте, почувствовала, как каждая ее клеточка излучает любовь к нему. Он не мог любить ее, но для нее он был такой радостью, будил в ней ощущения давно забытые, в сущности, не особенно для нее важные, но все еще такие знакомые. И чувство сладкой мучительной остроты, такое новое и странное, пронизало все ее тело до кончиков пальцев.

Они поднялись на колени; он проводил пальцами по ее бедрам так медленно, словно хотел продлить все ощущения, чтобы они стали невыносимыми, а у нее не было сил помочь ему или противостоять дальше, она была слишком погружена в чудо, с которым оказалась один на один.

Часть пятая

Глава 1

Уже было почти семь утра, когда сестра Лэнгтри тихонько выскользнула из своей комнаты, полностью облаченная в предписанную уставом дневную форму сестры милосердия – серое платье, белую косынку, красную накидку. Манжеты и воротничок жесткие, начищенный значок блестел как новый. Сегодня она одевалась особенно тщательно, поскольку ей хотелось выглядеть так, как она чувствовала себя – отмеченной печатью любви. Улыбаясь, сестра Лэнгтри подняла голову и посмотрела на небо, с радостью встречая новый день, потом вытянула перед собой руки, с наслаждением растягивая уставшие мускулы.