Непримкнувший. Воспоминания - [138]

В ряде важнейших решений и начатых крупных мероприятий партия и ее Центральный Комитет приняли целостную генеральную программу дальнейшего мощного подъема социалистического сельского хозяйства. Ее важнейшими составными частями были комплексная механизация и электрификация сельского хозяйства на основе мощного развития тракторостроения и сельскохозяйственного машиностроения, а также грандиозного плана строительства гидро– и тепловых электростанций. Орошение и обводнение обширных территорий, путем использования дешевой гидроэнергии каскада строящихся гидростанций на основных реках, а также путем строительства каналов и оросительных систем. Создание грандиозных полезащитных полос и другие мероприятия по борьбе с засухой. Перевод всего земледелия и животноводства на научную базу современной агротехники и зоотехники: повсеместное внедрение правильных севооборотов, селекция и семеноводство, породное районирование скота и др.

Главную идею этой разносторонней генеральной программы, ее, так сказать, философию можно было бы определить одним термином: интенсификация сельского хозяйства. Не идти по пути расширения посевных площадей, а вести курс на неуклонное повышение урожайности полей и продуктивности животноводства, и на этой основе постоянно умножать продовольственные и сырьевые ресурсы страны.

Как-то незадолго до смерти Сталин заявил на заседании Политбюро:

– Я последний раз подписываю годовой план с расширением посевных площадей. Надо идти по пути интенсификации сельского хозяйства. Надо с меньших площадей брать больше продукции.

Путь интенсификации есть единственно правильный путь. Этому учит опыт всего мирового земледелия.

Н. Хрущев опрокинул эти решения и программные установки партии. Он высмеял планы интенсификации сельского хозяйства:

– Туркменский канал… Защитные полосы от моря до моря… Севообороты… Ведь это надо же (и, по привычке, когда нужно было изобразить Сталина, он стучал себя пальцем по лбу, а потом по краю стола). Сколько лет мы топчемся, как кот вокруг горячей каши, вокруг этих севооборотов. А толку что?

Выдвижение на первый план задачи освоения целины означало, что отныне взят был курс на экстенсивное развитие сельского хозяйства, на безудержное расширение посевных площадей.

Поднимать целину – вот смысл всей философии. И этот курс проводился на протяжении всего «великого десятилетия». В засушливых районах, главным образом Казахстана, поднято было около 40 миллионов гектаров целинных и залежных земель. В Казахской ССР посевные площади зерновых культур расширены были по сравнению с 1913 г. в 6 раз.

Технология этого дела была весьма незамысловатой. Весной на необозримые массивы целинных и залежных земель наезжали отряды тракторов, поднимали их, заделывали семена и уезжали. Осенью отряды комбайнов собирали урожай.

На протяжении ряда лет в районах целинных земель не было ни ремонтных баз, ни оборудованных токов, ни сушилок, ни складов или навесов для зерна, ни дорог. Поэтому потери в технике и готовой продукции были колоссальными.

Курс на экстенсивное земледелие отбросил его по уровню техники и агротехники на целую эпоху назад. Понятия «агротехника», «севооборот» были Хрущевым отставлены и опорочены. Из года в год зерно сеялось по зерну, пшеница по пшенице. Сортовое районирование семян было опрокинуто. Вопросы удобрений или орошения, как и обработки посевов, и не ставились. Угодливые люди, чтобы потрафить Хрущеву, снабжали его «опытными» данными о том, что зерно можно бесконечно сеять по зерну. И он потрясал такими «данными» на всяких совещаниях.

Но, увы, поля не подчиняются речам, даже если они извергаются из уст Первого секретаря ЦК.

Правда, несколько лет, после начала освоения целины, она даже при огромнейших потерях давала некоторые сборы зерна. Урожайность была низка, но земля давала сборы. Это было, так сказать, снятие пенок с земли. Но дальше начало происходить то, что должно было произойти и неизбежность наступления чего ясна была всякому мало-мальски грамотному агроному.

Отсутствие севооборотов, пренебрежение элементарными правилами агротехники, посев зерна по зерну обусловили все большую потерю почвой своей структуры. На миллионах и миллионах гектаров бывших целинных площадей появилась и начала разрастаться с устрашающей быстротой эрозия почвы (разрушение, изъязвление ее). Черные бури поднимали и уносили самый плодородный слой почвы. Огромные территории посевов зерна превратились в океан сорняков.

Старые плодородные зерновые районы, оказавшись в положении пасынков, также начали давать большие колебания в урожайности и сборах зерна. Положение с хлебом в стране все больше обострялось. Но в меру обострения этого положения все крикливее становились заявления и посулы Хрущева с самых высоких трибун:

– Мы еще покажем американцам кузькину мать! Мы их положим по сельскому хозяйству на обе лопатки!..

И в этой своей одержимости «показать кузькину мать» Хрущев изобретал один чудодейственный рецепт за другим.

То он разнес в пух и прах травопольную систему земледелия академика Уильямса и обязал изгнать повсеместно из севооборотов травы и расширить посевы зерна сверх всяких разумных пределов. Причем из зерна фаворитом сначала объявлена была пшеница. И Хрущев живописал, как хороши из пшеничной муки пироги и пышки. А определяя будущее общества, он говорил: «Что такое коммунизм? Это – блины с маслом и со сметаной».