Неприметные женщины - [13]

– Сейчас!

– Нет-нет, – запротестовал я. Лодка кренится, когда Альтея переваливается через борт. Инопланетяне что-то защебетали. Из треножника снова понеслись стоны: «Да-дайте, те-перь дай-те…»

– Que llega?[3] – рядом появляется лицо Эстебана, сильно щурящегося на свет.

– Возьмите у нее эту штуку, отберите у нее прибор, который она держит, – начинаю я было, но голос Рут перекрывает мой.

– Эстебан, поднимите мистера Фентона, из лодки. Он повредил ногу. Поторопитесь, пожалуйста.

– Черт побери, погодите! – ору я, но рука Эстебана уже подхватывает меня под мышки. А когда уж за вас берется индеец-майя, сопротивляться бесполезно. Я успеваю услышать как Альтея восклицает: «Мама, что с твоей рукой?», и падаю на Эстебана. Мы очутились в воде, доходившей мне до пояса, ног совсем не чувствую,

Когда я обретаю равновесие, лодка уже отплывает на несколько ярдов, женщины сидят там рядышком, и перешептываются, их лбы почти соприкасаются.

– Хватайте их! – Я вырываюсь от Эстебана и кидаюсь вперед. Рут встает во весь рост лицом к неразличимым инопланетянам.

– Возьмите нас с собой. Ну, пожалуйста. Мы хотим улететь с вами, улететь отсюда.

– Рут! Эстебан, остановите их!

– Я бросаюсь вперед, из последних сил, но ноги окончательно отказывают. Инопланетяне оживленно чирикают за своей световой завесой.

– Прошу, возьмите нас, – продолжает Рут. – Какой бы ни была ваша планета, мы сможем научиться – будем делать все, что потребуется! Мы не доставим вам никаких хлопот. Ну, пожалуйста. Я вас умоляю.

Тем временем лодка отплывает еще дальше.

– Рут! Альтея! Вы сошли с ума, подождите… – Рвался я за ними, но только, как в кошмаре, еле волочил ноги по илистому дну. С проклятого треножника по прежнему слышится хрип: «Н-назад нет… б…больше, н-нет н-назад…». Альтея поворачивается навстречу звуку и широко улыбается.

– Да, мы понимаем! – восклицает Рут – Мы не хотим возвращаться. Пожалуйста, позвольте поехать с вами!

Я заорал. Эстебан, пробегая с шумом и плеском мимо меня тоже что-то кричит об их радио.

– Да-а, – стонет в ответ голос из треножника.

И Рут сразу садится и крепко обнимает Альтею. В этот момент Эстебан с силой цепляется за край лодки.

– Задержите их, Эстебан! Не дайте лодке уплыть.

По брошенному им на меня искоса взгляду через плечо, я понял, что происходящее его совершенно не волнует. Он успел хорошо разглядеть защитную окраску лодки и отсутствие рыболовного снаряжения на борту. Я делаю еще рывок и опять поскальзываюсь. Когда я достигаю, наконец, лодки, то слышу как Рут говорит:

– Мы отправляемся с этими людьми, командир. Пожалуйста, возьмите то, что вам причитается у меня из кошелька. Он в самолете. И отдайте вот это мистеру Фентону.

С этими словами она вручает ему небольшой предмет – записную книжку. Тот медленно принимает ее из рук миссис Парсонс,

– Не берите, Эстебан! Но он уже отпустил лодку.

– Большое спасибо, – благодарит его Рут, расстояние между нами растет. Голос ее дрожит, поэтому она старается говорить громче. – Не бойтесь, Дон. Никаких осложнений не будет. Пожалуйста, отправьте телеграмму моей подруге. Она сразу поймет, в чем дело, и обо всем позаботится. – А затем миссис Парсонс произносит самую странную фразу за целую ночь: – Она важная персона – директор школы медсестер в N.I.H.

Лодка отплывает все дальше, я слышу как Альтея говорит что-то похожее на: «Вперед».

Боже правый… Минутой позже до нас доносится жужжание, и свет быстро тускнеет. Я в последний раз вижу миссис Рут Парсонс и мисс Альтею Парсонс – две тонкие тени на фоне света, похожие на двух опоссумов. Свет гаснет, жужжание становится громче и отчетливее – они уплывают, удаляются, исчезают.

Эстебан стоял рядом со мной в темной воде и методично излагал все, что о нас думает.

– Очевидно, это ее друзья, – неуклюже пытаюсь объяснить я. – И, похоже, ей захотелось уехать отсюда вместе с ними.

Не проронив больше ни слова, Эстебан дотащил меня до самолета. Пилот-майя лучше моего был готов к неожиданностям здешних краев, да и здоровьем крепче. Его состояние уже заметно улучшилось. Когда мы добираемся до цели, я замечаю, что гамак успели перевесить.

Ночи той я почти не помню. Знаю только, что переменился ветер. На следующее утро в половине восьмого мы услыхали рев моторов «Сессны», среди безоблачного неба. Покружившись, самолет сел на песчаную полосу.

К полудню мы вернулись в Косумель. Эстебан получил свое жалование и молча отправился вести битву за получение страховки.

Я оставил вещи миссис и мисс Парсонс агенту Карибской компании, который не проявил ни малейшего беспокойства. Потом отправил телеграмму миссис Присцилле Хейес Смит, в Бетесду. Записался на прием к врачу и в три часа дня уже сидел на террасе Кабаны с перебинтованной ногой, пил двойной коктейль, пытаясь убедить себя в подлинности всего происшедшего.

В телеграмме говорилось: «У меня и Альтеи появилась необыкновенная возможность попутешествовать. Уезжаем на несколько лет. Пожалуйста, позаботься о наших делах. С любовью, Рут».

Как нетрудно догадаться, она написала это еще днем.

Я заказал себе второй коктейль и подумал, что отдал бы все на свете, лишь бы поглядеть на тот прибор. Была ли на нем метка изготовителей? «Сделано на Бетельгейзе»? Но сколь бы он не был странен сам по себе, настолько надо было сдвинуться, чтобы вообразить?…